Татьяна Шипошина - Ангелы не бросают своих

Ровно в десять утра под окнами раздался рёв мотора. Вася-Ангел прибыл точно в назначенное время. Мама с Андрейкой вышли во двор. Андрейка всё оглядывался: неужели никто из ребят не увидит, как он залезает на сиденье мотоцикла?

Во дворе никто не гулял, но в окошке, на втором этаже, Андрейка заметил заспанное лицо Сани.

«Ура! — подумал Андрейка. — Хоть кто-то увидел, что я не вру!»

Андрейка помахал Сане рукой. Потом он обнял маму.

— Вы не волнуйтесь, — успокаивал маму Ангел. — Он всё время со мной ехать не будет. Я его к другу на трайк пересажу, когда двинемся.

Увидев, что мама не поняла, Вася пояснил:

— На трехколёсный мотоцикл пересажу. Там у товарища кресло приварено. И кепка детская есть… ну, шлем. Он для сына делал…

— А где же сын? — спросила мама.

— Да… разбежались они с женой.

— Чего ж так?

— Да… затюкала человека. Напрочь. «Дурью, — говорит, — вы маетесь. В игрушки всё играете. И пива, — говорит, — много пьёте». Она теперь сына к байку на пушечный выстрел не подпускает. И вообще, байкеру жениться…

— Да, конечно, — поддержала Ангела мама. — Трудно найти женщину, чтоб захотела жить на колёсах. И пиво… в общем, небезобидное развлечение. А вы, Вася, женаты?

— Странный вопрос. Пробовал один раз. Убежал через год.

— А дети?

— Не завелись.

— Но у вас же там есть девушки? Как их называют? Байкерши? Подруги?

— Чёлок хватает. Пока замуж им не приспичит. Или ещё что-нибудь… Дурацкий разговор.

— Извините.

— Да ничего.

— Вася, а почему вас всё-таки называют Ангелом? — спросила мама. — Правда, мне Андрейка рассказал одну историю…

— Ха! — повёл плечами Вася. Глаза его смеялись. — Ну, ещё было одно дело…

— Расскажите! — попросила мама.

— Вася, расскажи!

— Ну вот. Когда я был ещё совсем зелёным чайником и покупал свою первую косуху…

— Чего? — не понял Андрейка.

— Тёмный ты, брат! Косуха — значит куртка кожаная, вот такая. — И Вася показал на свою куртку, в которую он был одет, несмотря на то что на улице стояло лето. — Так вот… Покупаю я, значит, себе косуху. Надеваю — и охнуть не успел, как взлетел. Прошибаю башкой крышу магазина и всё вверх, вверх лечу! Если бы дерево на пути не попалось, не знаю, куда бы усвистел. Схватился за ветку и повис. Ну… ногами болтаю… «Висит груша — нельзя скушать».

Рассказывая, Вася-Ангел махал руками и очень ясно показывал, как он прошибал башкой потолок, а потом — и крышу магазина. И как висел на ветке, болтая ногами.

— Так не бывает! — не поверил Андрейка.

А мама смотрела на Васю во все глаза.

— Не веришь — не надо, — невозмутимо продолжал Вася. — Но, оказывается, мне попалась косуха с крыльями.

— Таких не бывает!

— Бывают. Одна на десять миллионов косух бывает с крыльями.

— И эта косуха попалась тебе?

— И эта косуха попалась мне!

— Ну, Вася, ты даёшь!

Андрейка и не заметил, что стал называть Васю-Ангела на «ты». И Вася этого не заметил.

— Вася, а как ты с дерева слез? — спросил Андрейка. Хоть и не верил он Васиному рассказу, но всё же…

— Ну! Это проще простого! — повёл плечами Вася. — Дело техники. Я потом вообще… научился этой косухой управлять и куда только не летал!

— А где сейчас твоя косуха? На тебе она надета?

— Ну ты что! Мне тогда шестнадцать лет только исполнилось! Я был таким худым, как ты! А сейчас я в два раза больше!

Ангел прищурил глаз, глянул на Андрейку и поправился, словно сравнивая:

— Нет, в три. Или в четыре. — И вздохнул: — Точнее, в пять.

— А косуха где? — не унимался Андрейка.

— Где-где! Дома, в сундуке лежит!

— А как…

Задать следующий вопрос Андрейке не позволила мама:

— Сынок, что ты пристал к человеку!

— Да! — подмигнул маме Ангел. — А то тебе ещё расскажи, где ключи от квартиры, где деньги лежат!

— Нет, про ключи мне не надо, — смутился Андрейка.

— Ладно, — сказал Вася, усаживаясь на «харлей». — Залезай на сидушку. Держись крепче.

Он подхватил Андрейку и усадил его перед собой, а потом помахал Андрейкиной маме:

— Ну, хой! Не скучайте и выздоравливайте, а мы будем вам звонить.

— Мамочка, выздоравливай! Я буду звонить!

Мотор взревел. Вася сделал круг около мамы, ещё раз махнул ей рукой на прощание, и…

И ветер в лицо…

Сладко замерло сердце Андрейки — от ветра, от скорости, от Васиной кожаной куртки, от самого Васи-Ангела, так неожиданно вошедшего, вернее, влетевшего в его, Андрейкину, жизнь… Вообще — от всего происходящего.