Татьяна Шипошина - Ангелы не бросают своих

Проснулся Андрейка от того, что ему приснилось. А приснилось ему, что он летает. Приоткрыв один глаз, Андрейка увидел, что действительно летит, но на крепких руках Ангела: Вася переносит его с дивана на его кровать.

— Привет, Ангел, — пробормотал Андрейка. — Вы живы?

— Да.

— Вы приехали?

— Да.

И Андрейка снова заснул, на этот раз без сновидений.

…С этого дня мама стала часто встречаться с Ангелом. Иногда ночами они ездили по притихшим улицам. Вася представил маму своим друзьям-байкерам, поездив пару раз по ночной Москве вместе со всеми.

Товарищи Васю спрашивали, где он нашёл такого «второго номера», который не побоялся ради него побрить голову наголо. Где откопал такую стройную, умную и оригинальную девушку.

Люди больше хотят верить сказкам, а не правде. Вот Вася и рассказал всем очередную сказку о том, что голова его подружки обрита: а) из-за него, Васи, потому что ему так нравится, и б) просто из-за оригинальности.

Кроме того, Вася рассказал байкерам, что его девушка — бывшая журналистка, которая бледна потому, что переживает творческий кризис (чтобы маму не сильно доставали всякими расспросами).

«Творческий кризис» ещё больше поднял репутацию мамы в глазах байкеров, потому что кто понимает в кризисах больше, чем байкеры?

А Света, покатавшись с мотоциклистами, вдруг вспомнила, что она действительно журналистка, и решила написать про Васиных друзей целую серию статей. Она предложила по старой памяти эту серию толстому журналу, а журнал, в свою очередь, обещал выплатить маме неплохой гонорар.

Васе была предоставлена роль почётного консультанта.

Самое смешное, что несколько байкерских подружек, глядя на маму, тоже обрили голову наголо.

— Ничего! — смеялась мама. — Зато у них волосы вырастут густыми! И кудрявыми!

Давно уже мама столько не смеялась, как смеялась сейчас, рядом с Васей. Давно уже не выглядела такой красивой! Андрейка смотрел на неё и нисколько не обижался, что Вася-Ангел катается теперь больше с мамой, чем с ним.

Но ездили они и втроём. «Тормозили». Выезжали и в парк, и за город.

Такого счастливого лета у Андрейки не было никогда за всю его семилетнюю жизнь. Мама чувствовала себя хорошо.

Однажды, когда мама и Вася сидели и пили чай на кухне, Андрейка случайно услышал обрывок их разговора.

— Как ты? — спросил Ангел.

— Хорошо. Ты знаешь, я давно уже так хорошо себя не чувствовала.

— Не устала?

— Устала. Но это не страшно. Просто, понимаешь, я думаю…

— Если хочешь, скажи.

— Ты понимаешь, я ведь тогда решила попробовать… Покататься с тобой. Просто рискнуть… — созналась мама.

— И как?

— Не знаю. Боюсь поверить.

— Боишься поверить себе или мне? — уточнил Вася.

— И то и другое. Но тут дело ещё вот в чём. Я ведь верующая. До тебя мне казалось, что я стала смиряться… что умру. Но…

— Что?

— Но Бог послал мне тебя, Ангела. И Ангел сказал, что ещё есть… ну, если не надежда, то просто шанс… встретить смерть без тоски. Смирение оказалось ложным. Смирение, полное тоски, — ложь! Я не смирилась — я просто всеми силами глушила в себе желание жить, чтоб не было… так больно умирать. Я забыла, что такое радость.

— Да-а… Люди разучились почему-то радоваться просто так.

— Спасибо тебе, Ангел.

— Не за что. Тебе спасибо. С тобой я вспомнил, что ещё могу разговаривать . А то… я так… в большинстве случаев просто треплюсь уже много лет. Ты просто не представляешь, какое это счастье — говорить с человеком на одном языке. И знать, что тебя понимают.

— Почему же не представляю? Представляю… Враньё нас губит. Мы так привыкли врать, что врём сами себе. Врём всегда и везде, даже когда молимся. Мы перестали это замечать… Когда просто благополучно живём… Не дай бог мне забыть, что я сейчас чувствую. Мне кажется, сейчас… Мне легче было бы умереть, чем когда-либо, — тихо призналась мама.

— Ну уж нет! Нет! Пока я слышу такие речи, я буду продолжать воспитательную работу!

Тут Андрейка услышал шум отодвигаемого кухонного табурета. Наверно, это Вася встал, чтобы обнять маму.

— А я согласна. Продолжай! Воспитывай! Вечно и бесконечно!

Тут Андрейка вошёл в кухню, чтобы «воспитательная работа» коснулась и его. Через секунду все трое стояли в маленькой кухне, обнимая друг друга.

Только вот незаметно пролетело полтора месяца, и маме снова подходил срок ложиться в больницу. Хоть она и хорошо себя чувствовала, но никто не знал, как болезнь развивается внутри и надо ли ей опять проходить тяжёлое, изнурительное и даже смертельно опасное лечение.