Павел Козлов - Тень, дракон и щепотка черной магии

Мохнатый тракт, покинув Плаксингтон и стремительно пробежав на восток по долам да по равнинам, вскоре утопал в Западных лесах, затем на некоторое время вновь выскакивал на свежий воздух, навстречу столичным ветрам, а потом, пронзая Хныкельбург через центральные ворота уходил в подземные пещерки и выныривал с восточной стороны Великой гряды на самой границе Ведьминых топей, что раскинулись на многие мили вперед.

Самый низкий из горных пиков великой Гряды (который, тем не менее, показался бы великаном, окажись он среди более заурядных гор) звался Царь-пиком. На его вершине драконий король Сигизмунд V воздвиг неприступную твердыню – Белую Крепость. Стены ее были выполнены из белоснежного мрамора с черными прожилками, башенки ее были круглыми и аккуратными, а на самой высокой, заостренной башне развевался королевский штандарт. Впечатлившись чистотою горного воздуха, сей монарх окончательно переехал в крепость и учинил в ней свою резиденцию. С тех пор у Белой крепости появилось еще одно имя – ее прозвали Снежным дворцом.

Знать, стремясь быть ближе к правящей верхушке (и в буквальном, и в переносном смыслах), стала заселять склоны Царь-пика, подбираясь все ближе и ближе к Белой Крепости, пока наконец дома самых видных из горожан не застыли на почтительной дистанции от ее мраморных стен.

Многие дома были домами только на первый взгляд: нарядные фасады, роскошные крылечки да каминные трубы – вот и все, что роднило их с привычными жилищами простых наземных дракончиков. В остальном же то были пещеры, вгрызавшиеся в самую глубь могучей горы. Вместо потолков – каменные своды, вместо стен – твердая порода, тут и там приукрашенная гобеленом или портретом. Надо сказать, что дракончики умели соблюсти гармонию между величественностью и уютом, а потому даже в самой богатой пещере находилось место для домашнего камина и душевного комода. Такими уж они были, эти маркизы, бароны и графы.

У самого подножия горы и дальше расположились домики дворян попроще; обители купцов и ремесленников ютились у городских стен, а крестьяне поселились уже за пределами города, воздвигнув свои жилища по обе стороны от Мохнатого Тракта.

Великая Дорога разделяла город на две половины и уходила в горы…

Стены столичные были выполнены из желтовато-белого камня и оканчивались зловещими черными бойницами в виде симметричных изломанных зубьев, назначение которых никто из дракончиков припомнить не может.

Стены выходили из гор, Заключая город в свои круглые объятия. Те дома, что не уместились в чертогах города, ненавязчиво расположились у подножия его стен, а к ним в свою очередь примостились еще более поздние постройки, рынки, базары, кузницы и разрозненные деревни. Отсюда произошел извечный спор – а что же собственно считать Хныкельбургом – только ли сам город, что приютился между королевскими горами и цилиндром неприступных стен, или же, вдобавок ко всему прочему, близлежащие дома важных персон. Как мы уже знаем, крестьяне даже не претендовали на безопасность городского комфорта и самоустранились из спора с самого начала, расположив свои жилища таким образом, что даже сомнения в их обособленности ни у кого не возникало. Другое дело – зажиточные граждане, купцы и ремесленники, которым просто-напросто не нашлось место в пределах исторического Хныкельбурга – слишком уж мала оказалась его площадь для всех желающих. Они настолько прижались к городским стенам, оккупировали близлежащие холмы и заняли каждый свободный дюйм, что издали их обители могли показаться неотъемлемой часть города, на чем они сами из соображений престижа ретиво настаивали. Не все вельможи соглашались с такой позицией и презрительно щурили глаз (непременно один – так, чтобы нельзя было понять, попало ли дракончику что-то за веко, или он действительно важничает), узнавая, что их собеседник на самом деле не коренной хныкельбуржец, а так – из пригорода.

За всем этим безразлично наблюдал монарх, которому буквальная возвышенность его положения придавала неоспоримое преимущество – ввиду дальности дороги и крутости подъема не многие просители добирались до королевской обители и тем самым не отвлекали короля от важных государственных дел.

Река Лакримозка брала свое начало в самом сердце великой гряды и бесконечной чередой шумных водопадов низвергалась вниз, в южную долину. Оттуда она держала путь в сторону Великого моря, принимая по пути благодарные притоки в виде более мелких речушек.