Владислав Крапивин - Мушкетер и Фея. Повести

Конечно, очень жаль расставаться с мушкетерским плащом и шпагой. Но что делать?

Чтобы набраться твердости, Джонни из тайного ящика вынул Катину фотографию и полминуты смотрел на нее. После этого он принял бесповоротное решение. Тем более что книжкин карнавал — не последний. В наряде д'Артаньяна можно будущей зимой сходить на новогодний маскарад…

Когда человек что-то твердо решил, у него спокойно и радостно на душе. Джонни сказал Вере «доброе утро». Потом без напоминания вынес мусорное ведро. За завтраком он не шипел и не свистел сквозь дырку от выпавшего зуба. Он сделал в этот день почти все уроки и не забыл взять в школу сменную обувь. Все было хорошо.

И только у самой школы, когда Джонни увидел ребят, он встревожился и приуныл.

Как он не сообразил? Все его друзья знают про мушкетерский костюм! Что они подумают, когда он явится в Дом пионеров в наряде Буратино? Люди же понимают, что нормальный человек так просто не поменяет шпагу на длинный нос, а блестящий плащ и ботфорты на легкомысленный костюмчик деревянной куклы. Они будут искать причину. И когда рядом с ними окажется девочка с голубыми волосами, друзья эту причину увидят. Ну, друзья — это ничего. Но догадаются и недруги!

Джонни представил ухмыляющуюся рожу Шпуни, и все кругом помрачнело…

Если у человека такое состояние, его лучше не трогать. Но Инна Матвеевна про Джоннино состояние не знала. Она знала только, что прическа ученика Воробьева — это нарушение школьных правил. И раз он не хочет стричься, значит, ведет себя вызывающе. Он не подчиняется и подрывает авторитет учительницы. Поэтому прямо с порога она громко сказала:

— Воробьев! Ты опять явился нестриженым чучелом! Джонни молча снес оскорбление. Он думал о своем.

— Я, по-моему, с тобой разговариваю, Воробьев!

— Со мной, — согласился Джонни.

— Почему ты не отвечаешь?

— А вы не спрашиваете. Вы просто сказали «чучело».

— Я спрашиваю, — сдержанно произнесла Инна Матвеевна. — Думаешь ты стричься?

— Думаю.

— Когда?

— После каникул.

— Меня не устраивает твое «после каникул»!

— Но это мои волосы. Меня устраивает, — вежливо сказал Джонни.

Класс с веселым интересом слушал разговор. Класс сочувствовал Джонни.

Инна Матвеевна это понимала. Авторитет падал, словно ртуть в градуснике, который из жаркой комнаты вынесли на мороз.

— Воробьев! — металлическим голосом произнесла Инна Матвеевна. — Если ты немедленно не отправишься стричься, я сама оттащу тебя в парикмахерскую за вихры и потребую постричь под машинку!

Инна Матвеевна любила повторять, что у нее большое терпение, но однажды оно может лопнуть. Видимо, сейчас оно лопнуло. Или, по крайней мере, затрещало по швам. Но никто никогда не интересовался, есть ли терпение у третьеклассника Воробьева. А Джонни почувствовал, что у него внутри тоже что-то лопнуло. И он приготовился сказать многое. Однако в тот же миг у него сверкнула блистательная мысль — как от крепкого удара по лбу! Джонни улыбнулся.

— Зачем же? — сказал он. — Зачем вам так трудиться?

И он вышел из притихшего класса.

Вернулся Джонни в конце урока. Класс дружно и горько ахнул. Голова у Воробьева стала похожа на яблоко с ушами. На ней блестела коротенькая золотистая щетинка.

— Можно мне сесть на место? — кротко спросил Джонни.

Класс опять ахнул, и все посмотрели на Инну Матвеевну — тридцать три ученика, шестьдесят шесть глаз. И в каждом глазу был упрек.

Инна Матвеевна опустилась на стул.

— Женя… Зачем ты это сделал?

Джонни взмахнул ресницами и поднял удивленные глаза.

— Вы же сами сказали…

— Но я же только просила: постригись покороче и поаккуратнее.

— Вы сказали «под машинку», — беспощадно уточнил Джонни.

— Но я же пошутила!

— Вы всегда так шутите? — печально спросил Джонни.

В классе нарастал шум.

— Джонни, а как теперь твой мушкетер? — громко спросили с задней парты.

Джонни горько пожал плечами.

— У него костюм мушкетерский! — раздались голоса. — Для праздника! Как он будет? Безволосых мушкетеров не бывает!

У Инны Матвеевны глаза стали круглые и блестящие.

— Женя! Почему же ты не объяснил?

— Я пробовал один раз. Вы сказали: «Садись, ничего не хочу слушать».

— Он хотел объяснить! — подтвердил класс.

Инна Матвеевна поставила на стол локти, подперла щеки ладонями и стала скорбно смотреть куда-то в пустоту. Класс притих.

— Женя, — сказала Инна Матвеевна. — Я виновата. Я не знала… Хочешь, я принесу тебе свой парик? У него прекрасные локоны. Вполне мушкетерские…