Владислав Крапивин - Мушкетер и Фея. Повести

— Пошли, — шепотом сказала Таня и боком пробралась в щель. Пробрался и Максим — осторожно, стараясь не запачкать форму, которой и так уже досталось. Впереди было темно, и в глазах плавали зеленые пятна.

— Здесь у входа шнурок, — прошептала Таня. — Надо дернуть. И видимо, дернула. Потому что зажегся яркий кружок фонарика и осветил тайную пещеру.

Что это было? Жилище разбойников, подземелье рыцарского замка, индейский вигвам, капитанская каюта? Или все вместе?

Небольшая комнатка или даже нора, вырытая в толще берега. Размером чуть больше ящика из-под пианино. Стены были выложены кусками старой фанеры, а земляной потолок едва не касался Максимкиной пилотки. Но это Максим уже потом разглядел. А в первый миг он зажмурился от блеска серебряных звезд. Они были вырезаны из фольги и расклеены по стенам. Красный фанерный щит с желтым крылатым львом и два деревянных меча висели напротив входа. А на других стенах увидел Максим самострел, два лука, старую фехтовальную рапиру, колчан со стрелами, половинку полевого (а может быть, морского) бинокля, карту Южной Америки и пышный индейский убор из перьев.

— Это ты… все сама? — изумленно спросил Максим. Таня быстро повернулась. При свете фонарика ее глаза сильно блестели.

— Тут же была пещера. Я только немного подрыла. А потом все устроила. Нравится?

— Еще бы! — сказал Максим.

Вот это была девчонка!

— Оружие тоже сама делала?

— Конечно, сама. Еще в прошлом году… Про это гнездо никто-никто не знает, только я одна… И еще ты…

— Сюда никто и не доберется, — понимающе сказал Максим. — Место крутое, входа не видать… А если враги полезут, можно одному против сотни держаться. Позиция что надо!

Откуда могут взяться враги. Максим не знал, но отчетливо представил, как они лезут снизу через кусты. В звериных шкурах, с топорами, в глухих, похожих на ведра с прорезями шлемах… А он стоит на карнизе, сшибает их с откоса блестящим мечом и загораживает Таню. Хотя она не захочет, наверно, загораживаться, она сама меч возьмет. — И подход легко держать под прицелом, — продолжал он. — Можно, я посмотрю самострел?

— Конечно!

Таня торопливо сняла с гвоздя оружие. Максим упер в живот приклад, натянул на крючок резиновую тетиву. Выдернул из колчана стрелу и заложил в желобок. Прицелился в светлую щель выхода, где качались верхушки трав.

— Только не пуляй зря, стрела потеряется, — предупредила Таня. И спохватилась: — Нет, если хочешь, стреляй, конечно!

— Не буду, — сказал Максим. — Жалко стрелу. Он положил стрелу у ног и вхолостую щелкнул тетивой.

— А перья можно примерить? — Он показал на индейский убор.

— Бери. А я пилотку примерю, ладно?

В пилотке Таня стала очень похожа на мальчика. А на кого стал похож Максим в головном уборе индейского вождя, сказать было трудно: ведь он себя не видел. Если бы зеркало найти…

А зеркало было! Небольшое, с отбитым углом, оно висело в маленькой нише. В этой нише, как на сцене крошечного театра, толпились разноцветные мушкетеры, пажи и придворные дамы. Из пластилина. Здесь же лежали еще не смятые пластилиновые брусочки. Максим с любопытством глянул на это лилипутское дворцовое общество, но решил, что познакомится с ним позднее. Украшение на собственной голове интересовало его больше. Цепляясь за глиняный потолок, он устроился перед зеркалом.

Конечно, курносое и светлобровое лицо не очень походило на орлиный лик вождя ирокезов. И перья были не орлиные, а, скорее всего, от курицы, только покрашенные в разные цвета. Но все равно что-то ин- дейское было сейчас в Максиме. И он счастливым шепотом сообщил:

— Ах-ха-ха! Я гроза всех западных прерий!

Сбоку появилась Таня в пилотке. Их головы оказались рядышком, и Танины волосы защекотали Максимкино ухо. Максим и Таня в зеркале улыбнулись друг другу.

— Я похожа на стюардессу, да? — сказала Таня. Максим слегка обиделся за нее.

— Почему на стюардессу? Просто на летчика.

— А что за пилотка? — спросила она. — И вообще почему такая одежда у тебя? Форма какая-нибудь или просто так?

— Конечно, форма, — сказал он.

И тут его словно сбросило! Будто за язык дернул кто-то! Бывает же так: не думаешь хвастаться, нисколечко не хочешь врать, и вдруг сами собой выскакивают из тебя дурацкие обманные слова!

— Это форма школы космонавтов, — самым обыкновенным голосом сказал он.