Сергей Голицын - Городок сорванцов

— Знаете, а картошка-то в супе была абсолютно сырая.

— Болей в животе нет? — коротко спросил я.

— Нет.

— Ну, тогда все в порядке.

И мы с ним разошлись в разные стороны.

— Четыре флакончика осталось, — пискнула Ирочка.

Стали вспоминать: кто же ухитрился не пить? Ах да, нет тети Тоси. Ну, мы ей отнесем в городок.

— Марья Петровна не выпила, — шепнула мне Южка. — Смотрите, — показала она рукой.

Мы издали увидели, как Марья Петровна быстро удалялась от нас вдоль берега по направлению городка. Она ушла, даже никого не предупредив.

— Сделаем вид, что мы ничего не заметили, — потихоньку предложил Владимир Викторович.

Я согласился: что же, взрослые сами отвечают за свои поступки.

Последние три флакончика мы отдали Джеку. Пес с величайшим удовольствием вылакал всю целебную жидкость.

День на редкость выдался хороший — не слишком жаркий, солнечный, с мелкими барашками облаков по всему темно-голубому небу.

Для старших ребят он был первым выходным. Сегодня они впервые не пошли работать в колхоз. И, может быть, именно по этой причине они, бросив свою напускную солидность, дурили и баловались куда неугомоннее младших.

В протоке было не глубже чем по колено. Игры затеяли в воде, прыгали в чехарду, тянули в разные стороны канат, играли в водное поло, брызгали друг в друга, просто кувыркались и, конечно, визжали, и кричали так, что у меня звенело в ушах. Никак не верилось, что они всю ночь не спали.

Алевтина Алексеевна забыла, что она студентка пятого курса, и, растрепанная, раскрасневшаяся, прыгала и носилась вместе со всеми.

Только Эдик не принимал участия в общих играх. Он лежал на пляже в одних плавках и загорал, нацепив на нос лист подорожника.

Владимир Викторович и я разделись. Мы легли на животы на песок, издали наблюдая за нашими сорванцами и потихоньку переговариваясь. Я показал на Эдика.

Глядите, ваш «заслуженный мастер спорта» чувствует себя обиженным. А почему он сам никогда не купается, никогда не занимается утренней зарядкой, а только любит командовать» другими? У меня возникло подозрение, что он и плавать-то не умеет.

Владимир Викторович расхохотался.

— Я заметил, вы относитесь с предубеждением к моему лучшему помощнику, — сказал он. — Просто у него бактериофаг переливается в желудке, вот он и лег.

Я хотел было возразить, но в эту минуту несколько мальчиков подбежало к нам. Все наперебой принялись рассказывать о невероятных ночных приключениях.

Мы услышали поразительные истории. Изыскатели проваливались в болото, скатывались с обрыва, перелезали через колючую проволоку и через заборы, на них нападали собаки, осы, змеи; они видели зайца, белку, лису, даже лося и даже… во всяком случае, мальчишки уверяли совершенно серьезно, что встретили в темноте настоящего медведя.

В эту ночь трое потеряли тапочки, трое — головные уборы, а у одной девочки каким-то совершенно необъяснимым образом пропало платье.

Невдалеке от нас «главный врач» Наташа Толстенкова, засучив рукава, делала бесчисленные перевязки рук и ног и тыкала в физиономии зеленые кляксы. Не удивительно, что после ночной битвы оказалось столько раненых.

«Эх, нехорошо, что в день всеобщего веселья Наташа на меня сердится», — подумал я. И, выбрав момент, когда ни одного калеки около походного лазарета не вертелось, я вскочил и подошел к «главному врачу».

— Послушай, ты на меня не обижаешься? — спросил я.

Наташа тотчас же вытаращила на меня свои круглые глаза, просияла, улыбнулась, ее румяные щечки зарделись.

— Это очень хорошо, что вы первый попросили у меня прощения, — неожиданно сказала она.

Мне не хотелось спорить с «главным врачом» за это самое «первое прощение», я молча взял ножницы и стал ей «ассистировать».

Точно в тот же самый час, как и в городке, поспел обед. Он был сварен на громадном костре, во многих' ведрах. После обеда наступил тихий час, потом подали полдник. И так же, как в городке, строго в положенные часы Валера трубил в горн и так же усердно медсестры проверяли руки.

После полдника мы с Владимиром Викторовичем вновь улеглись на пляже, а неугомонные ребята опять устремились играть.

И вдруг вдали показалась маленькая коренастая фигурка мальчика, скачущего вдоль берега реки. Мальчик очень спешил, то бежал вприпрыжку, то быстро семенил по прибрежной гальке. Фигурка приблизилась. И каково было мое удивление, когда я узнал Витю Панкина. Да, это бежал он.

Я глазам своим не поверил: еще так недавно в нашем лазарете лежал этот мальчик, метался в жару, бредил махаоном… И вдруг он стоит против нас по колено в воде, кажется совсем здоровым, да еще успел где-то изловить самую быстрокрылую бабочку.