Мария Грипе - Тайник теней

– Как здесь много зеркал!

– Да. Они ведь нужны в нашей профессии. Чтобы видеть себя со стороны. Как тебя видят другие.

– Ах, вот как…

Ингеборг отдает гиацинт. Взгляд у нее задумчивый.

Ей кажется, что человек не может увидеть себя чужими глазами. Когда она сама разучивает роли, то никогда не пользуется зеркалами. Она работает совсем по-другому. Никогда не пытается наблюдать за собой со стороны. Доверяется собственному чутью, работает непосредственно с собой, изнутри, и тогда зеркало становится помехой. Она, наоборот, старается избегать зеркал. Чтобы они не мешали. Ей легко отвлечься. И она не терпит, когда за ней кто-то наблюдает.

Надо же! Какой разный подход!

Работая над ролью, Ингеборг ни капельки не волнуется о том, что в результате увидят зрители, в это время она совсем не думает о них. Впрочем, Каролина, не думая о зрителях нарочно, все же принимает их в расчет. И прежде всего ей кажется, что когда она играет по-настоящему, то становится напрямую зависимой от зрителей. Однако управлять собой не позволяет.

– Но ведь все это делается в первую очередь ради зрителей, не так ли?

– Не только ради них, – возражает Ингеборг, – для тебя самой это не менее важно.

Они усаживаются, между ними завязывается интересная и увлекательная беседа, и они не замечают, как проходит время – внезапно Ингеборг спохватывается:

– Боже мой! Уже темнеет! А мне нужно было так много успеть.

– Да, и мне тоже…

С серьезными лицами они смотрят друг на друга. Но тут Каролина не удерживается и прыскает со смеху.

– А что на самом деле нам нужно успеть? – говорит она. – Ты не знаешь?

Ингеборг неуверенно смотрит на нее.

– У меня так много… – начинает она. Но вдруг осекается и тоже начинает смеяться. – А что?

– Да ничего… Может, хочешь чаю?

Ингеборг подбирает юбку и делает книксен.

– Спасибо, с удовольствием.

Она берет свою сумку. Небольшую, но, как оказалось, очень вместительную, и начинает доставать из нее один кулек за другим.

– У меня есть гостинцы, – поясняет она. – Я только что от старенькой тетушки… Вот, смотри, не могу же я одна все это съесть.

На столе появляются печенье, фрукты, конфеты. Но Каролина хочет ее остановить.

– Да нет же, оставь это себе. Съешь потом сама. Ведь я испекла кекс.

Они зажигают свечи.

Пока Каролина достает чашки и блюдца и накрывает на стол, Ингеборг обходит комнату, с интересом ее разглядывая.

– А ты живешь одна?

– Да.

– А я думала, ты живешь с мамой.

– Вначале мы жили вместе. В другой квартире. Потом она вернулась в свое загородное поместье, а я переехала сюда.

– Я тоже живу одна. Я всегда жила одна с тех пор, как стала взрослой. Иначе, как мне кажется, человеку трудно развиваться. Особенно в нашей профессии. А тебе мешает, когда вокруг тебя люди?

– Да вроде нет… Ты хочешь сахар или мед к чаю?

– Нет, спасибо, ни то ни другое. А тебе трудно быть одной?

– Нет. А тебе?

– Конечно, нет. Думаешь, я стала бы справлять Рождество в одиночестве?

Ингеборг подходит к комоду. Каролина нарезает кекс.

– В нашей профессии нам никогда не удастся обрести настоящее одиночество, – с усмешкой говорит она.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы ведь постоянно окружены персонажами, которых играем. Иногда мне кажется, что весь дом заполнен людьми, которые толпятся вокруг меня.

И без умолку болтают! Голова от них просто кругом идет.

Ингеборг смеется. Она собирается что-то сказать, но замолкает, и Каролина продолжает:

– В такие дни я убегаю на кладбище, оно здесь неподалеку. Там тоже полно людей. Но они мертвы и потому молчат.

Ингеборг не отвечает. Взгляд ее устремлен на фотографии на комоде.

– Они уже прожили жизнь, – продолжает рассуждать Каролина. – Наверно, знать, что ты прожил жизнь, – это приятно.

– Что? Кто прожил жизнь?

Взгляд Ингеборг вдруг становится рассеянным.

– Те, кто уже умер, – поясняет Каролина. Ингеборг вдруг вскрикивает:

– Разве ты знаешь?..

Но поспешно обрывает себя – Каролина оборачивается.

Ингеборг держит в руке фотографию Берты.

– Знаю кого?.. – спрашивает Каролина. Ингеборг равнодушно ставит на место фотографию Берты и берет вместо нее фотографию дедушки.

– Это твой папа?

– Нет, дедушка. Так кого, ты сказала, я должна была знать?

– Да так, неважно. Я просто вспомнила об одном человеке, которого когда-то знала. Но ты вряд ли с ней знакома. Просто кое-что пришло в голову.

Она ставит на место фотографию дедушки и отходит от комода.