Мария Грипе - Тайник теней

И все же ей, наверное, не раз приходилось испытывать адские мучения. Ведь Берта любит своего отца. В то же время я действительно ненавидела его.

Сначала я твердо была уверена в том, что он действительно и мой отец тоже. Вот почему я так загорелась идеей получить место горничной в их доме. Но со временем я стала все больше сомневаться. Особенно когда, заручившись обещанием Берты молчать, я рассказала ей обо всем. Меня тотчас стали терзать самые что ни на есть страшные сомнения. Одно время я совершенно потеряла веру в то, что он является моим отцом. Это было ужасно. Хотя, разумеется, я тщательно скрывала свои сомнения от Берты. Перед ней я всегда была твердо уверена.

Да, это было по-настоящему трудное для меня время. Иногда я чувствовала себя преступницей.

Самой последней обманщицей. В какой-то степени я и была ею. Но работа горничной в их доме была для меня единственной возможностью жить подле предполагаемого отца. И мне так нужно было с кем-то поговорить. Мне просто необходимо добиться ясности в этом вопросе. Я должна узнать всю правду. А Берта так умна… Я нуждалась в ней и всякий раз, причинив ей боль, тоже сильно переживала.

С самого раннего детства я охотилась за своим отцом. Сначала, обретя приемного отца, я на какое-то время немного успокоилась. Но потом, когда тот женился, я возобновила поиски. Продолжила свою охоту. До тех пор, пока в один прекрасный день не увидела фотографию отца Берты и сразу же не узнала его. Я поняла, что встречала этого мужчину и раньше, когда была совсем маленькой, и тут же предположила, что он – мой настоящий отец.

С этим убеждением я и пришла в дом Берты. Я была полна самых невероятных ожиданий, буквально видела перед собой, как мы с папой бросимся в объятия друг другу. Между прочим, подобные фантазии и по сей день приходят мне в голову, в минуты, свободные от сомнений.

Но действительность не имела ничего общего с моими мечтаниями. Отец меня едва замечал. Он расхаживал по дому в домашних тапочках, добрый и внимательный, поглощенный мыслями о своей научной работе об Эммануиле Сведенборге. В его глазах я была самой обычной прислугой. Неудивительно, что во мне тогда зародились сомнения.

Но в то же время я знала, что никогда не смогу отделаться от своей убежденности. Ко всему прочему мне казалось, что бабушка Берты, которая в таком случае могла бы стать и моей бабушкой, втайне считала так же.

Поэтому мне было необходимо бросить вызов судьбе и узнать наконец всю правду.

Мама же до сих пор утверждает, что не знает, кто на самом деле мой отец.

Она говорит, что это с таким же успехом мог бы быть и Аксель Торсон, управляющий Замка Роз, и вполне возможно, что она и сама так думает.

Я ничего не имею против Акселя Торсона, я охотно считала бы его своим отцом. Но я чувствую, что это не он. Между нами нет ничего общего. Для меня он просто умный и дружелюбно настроенный чужой человек. Мне он нравится, но он не мог быть моим отцом! Это просто-напросто невозможно себе представить.

В то же время отец Берты… Почему я так уверена в том, что это он? Не знаю… Я просто всегда это чувствовала.

Всякий раз, когда я видела его в их доме, когда работала там служанкой, у меня по спине словно пробегал электрический разряд. Я просто не могла понять, как он не ощущал того же, что и я.

А если и ощущал, то во всяком случае никогда не показывал. Впрочем, как и я. Иногда его безразличие становилось для меня просто невыносимым, но мне всегда удавалось совладать с собой. Ведь я же актриса. Но он-то нет. Так что когда-нибудь он обязательно должен выдать себя…

Иной раз мне казалось, что папа смотрел на меня каким-то вопрошающим и испытующим взглядом. Хотя, наверное, это игра моего воображения.

Точно не знаю почему, но я никогда не говорила с ним об этом откровенно, с глазу на глаз. Этот разговор нам еще предстоит.

Свой актерский талант я, разумеется, унаследовала от мамы. Сама она вряд ли подозревала об этом, но в ней всегда были задатки настоящей актрисы. Ведь как иначе она в течение такого длительного времени могла совмещать в себе и Лидию Стеншерна, и Иду Якобссон?

Между прочим, мне кажется, что я знаю, как на самом деле обстояли дела с Акселем Торсоном. В этом вопросе мама не была со мной до конца откровенна. Но в разговоре с Бертой она как-то раз упомянула об одном весьма любопытном факте.

Аксель Торсон был маме другом. Но она была для него больше чем другом – он любил ее тогда и любит по сей день. Но в то же время он был предан Максимилиаму, ее мужу.