Дарья Донцова - Амулет Добра

– Зоя, мы собаки, – вздохнула Антонина.

– И белка, – добавила Матильда, – нам на спине ничего таскать не положено.

– Собаки? Белка? – заморгала Зоя. – Это что такое?

– Ой, она ничего не знает, – захихикала Куки.

Правый глаз Зои вспыхнул красным огнем.

– Кто ничего не знает? Да я выучила в школе наизусть «Илиаду» и «Одиссею»! У меня докторские степени по философии, психологии, математике, химии, физике! Я пишу учебники по логике! А ты кто?

– Здрасте, я Куки, – пропищала мопсиха. – А почему у вас так грязно?

Мафи ущипнула сестру за хвост.

– Ой, – взвизгнула та, – я только спросила! И это правда! Здесь пыль ковром лежит повсюду.

– Апчхи, – снова не выдержала Мафи.

– У нее аппендицит, – перепугалась Зоя, – зараза.

– Не знаю, что это такое, но у меня его нет, – сказала Мафи.

– Зоя, аппендицит не вирус, а воспаление червеобразного отростка слепой кишки, оно не передается по воздуху, – спокойно пояснил Черчиль. – Мы мопсы, ваши внуки Че и Ге с нами дружат.

– Внуки? – скривилась черепаха. – Кто они такие?

– Это мы! – пропищали черепашата. – Привет, бабуля.

– Зачем притопали? – занервничала Зоя. – Оторвали меня от работы, я пишу книгу по философии трансцендентального бытия экзистенциального сознания личности вневременного поля и душевной самоопределенности.

– Что она сказала? Я ничего не поняла! – пропищала Куки.

Мафи снова чихнула, а Феня подошла к Зое.

– Многоуважаемая госпожа профессор, можете дать нам одну чешуйку с вашего панциря?

Хозяйка медленно повернула голову.

– А зачем?

– Надо, – объяснила Антонина.

– Очень? – уточнила Зоя.

– Да, – воскликнули мопсы.

– Очень-очень? – повторила хозяйка.

– Да-да.

– Очень-очень-очень?

– Да-да-да!

– Ну, – протянула черепаха, – раз очень-очень-очень…

Мафи начала мелкими шажочками приближаться к Зое. Сейчас владелица очень грязного, захламленного дома скажет: «Берите». И как снять чешуйку с ее панциря? Подцепить когтями? Но все костяные пластины лежат ровно, плотно, прямо как черепица на крыше. Может, есть какой-то инструмент вроде консервного ножа? Чешуйкоотдиратель?

– Раз очень-очень-очень, – говорила Зоя, – раз так нужно… я правильно поняла, это же нужно?

– Невероятно! – подтвердила Антонина. – Вы нас всех спасете.

– Ну раз очень-очень-очень нужно, необходимо, – талдычила Зоя, – если жизненно важно… то… тогда… конечно…

Мафи захотелось пнуть черепаху. Ну когда она уже наконец произнесет: «Берите!»

Зоя замерла с открытым ртом, зажмурилась и засопела.

– Заснула! – испугалась Мафи.

Черепаха приоткрыла один глаз.

– Кто? Где задремал? Нельзя здесь без моего разрешения храпеть! Если вам прямо до смерти нужна одна из моих чешуек… да?

– Да, да, да, – заорали все присутствующие.

– То я вам ее… не дам! – отрезала Зоя.

– Фу! Вот противная! – закричала Куки.

– Кто гадость сказал? – нахмурилась бабка черепаха.

– Радио! – соврала Антонина.

– Она солгала! – заявила Куки. – Я так сказала.

– Ты назвала меня противной? – уточнила Зоя.

– Нет, – засучил лапами Черчиль, – Куки не желала вас оскорбить. Она очень маленькая, слова путает. Хочет конфетку, а просит лимон. На самом деле Куки считает, что…

– Мерзко не дать нам чешуйку! – затараторила Куки. – Вон их у вас сколько! Миллион штук! А мы одну-единственную просим! Ма-аленькую! Вы очень противная! И жадная! И грязнуля! Вот. Не смотрите так! Я правду говорю! Врать не надо, а Антонина сейчас солгала. И Черчиль тоже. Это неправильно. Правда – самое лучшее на свете.

– Хм, – пробормотала Зоя, – какая страстная речь. Да ты пламенная революционерка, дорогая! А от пламенных революционеров в жизни одни неприятности. Давай рассуждать логически. Чья чешуйка?

– Ваша, – чуть спокойнее произнесла Куки.

– Кому она нужна? – продолжала Зоя.

– Нам, – ответила Мафи.

– Моя чешуйка нужна вам, – медленно сказала Зоя. – И почему я должна ее отдать?

– По доброте душевной, – нашла правильные слова Антонина.

– Я ею не обладаю, – хмыкнула Зоя, – в смысле душевной добротой. Какой от нее прок? Этак все раздашь, а что мне останется?

– Вредина, – прошипела Куки.

– Зато богатая, – спокойно возразила Зоя, – в моем доме всего полно.

Мафи приуныла.

– Никогда она с куском панциря не расстанется, – вздохнула белка, – пошли отсюда.