Галина Ширяева - Девочка из легенды

Борю Милованова в классе все считали «маминым сыночком». У него было худенькое нежное лицо с голубыми большими, как у девочки, глазами. Когда он видел дерущихся мальчишек, то бледнел и обходил их сторонкой. И то, что он поколотил Вадима Киселева, у которого кулаки были покрепче, чем у всем известного Петьки Петрова из седьмого класса, казалось всем невероятным, сверхъестественным.

Драка эта произошла перед самыми окнами школы. Ее видели все: ребята, учителя, даже сам директор видел…

И вот сегодня об этой позорной драке уже около часа говорят на отрядном пионерском сборе. Ребята, требуют, чтобы Боря извинился перед Вадимом и дал честное пионерское, что подобного случая больше не повторится.

Боря молчит.

Он глядит на Вадима, который со страдальческим видом прижимает к еще не зажившей губе носовой платок, и со злостью думает о том, что повторил бы свою первую в жизни драку и во второй, и в третий, и в четвертый раз.

…Все это началось с того памятного для Бори дня, когда он, наконец, перехватил в школьной библиотеке «Трех мушкетеров», за которыми охотился уже два месяца. Прижимая к груди книгу, счастливый, он вышел из школы на улицу. Не успел он пройти и десяти шагов, как на него вихрем налетел Петька Петров из седьмого класса. (Он всегда задирал Борю. Просто так. Чтобы показать, что он сильнее.) Петька подставил Боре ножку, и тот растянулся на снегу. Книга отлетела в одну сторону, портфель — в другую.

Боря попытался встать, но Петька снова толкнул его, и Боря опять ткнулся носом в снег. Сейчас же вокруг собралась веселая толпа мальчишек. Кто-то насмешливо крикнул:

— Так Петрову ж выгодно с Миловановым драться, Милованов сам на обе лопатки сразу ложится, а потом все говорят: «Вот как Петров с ним быстро справился!»

Боря зажмурился, ожидая, что его сейчас снова ударят, но никто его больше не трогал. Он открыл глаза и удивился: Петька беспомощно барахтался в сугробе, а возле него с победоносным видом стоял Вадим Киселев. Петька, наконец, выбрался из сугроба, вытряхнул из шапки снег и поспешно скрылся. Толпа любопытных, разочарованная таким неинтересным исходом, разошлась.

Боря поднялся, подобрал «Трех мушкетеров» и смущенно улыбнулся Вадиму:

— Вот, чуть книжка библиотечная не разорвалась.

— Какая книжка? — поинтересовался Вадим.

— «Три мушкетера». Читал?

— Конечно, — небрежно ответил Вадим, — у меня своя собственная есть. У меня дома целая библиотека. И Жюль Верн, и Дюма. А ты «Граф Монте-Кристо» читал?

— Нет.

— А «Нат Пинкертон — король сыщиков» читал?

— Нет. Интересная, да?

— Еще бы! У меня целых восемьдесят книжечек есть. Восемьдесят выпусков. Их еще до Великой Октябрьской социалистической революции по двенадцать копеек за штуку продавали. А теперь днем с огнем не найдешь. Хочешь, дам почитать?

— Конечно, дай!

— Я всем знакомым даю читать. Только даром не даю. Пять книжек получил — давай гривенник.

Боря смутился:

— А у меня денег нет.

— Разве тебе мать на завтрак денег не дает? — удивился Вадим.

— Нет. Она нам с Зиной, сестрой, так что-нибудь заворачивает. Хлеб с маслом или с колбасой… Пирог.

— Как хочешь, — равнодушно сказал Вадим. — Без денег я не даю.

Боря порылся в портфеле и нашел пять копеек.

— Ладно, — согласился Вадим. — Пятак за тобой останется. Идем ко мне. Я на тебя карточку заведу, как в настоящей библиотеке. Только ты смотри, у нас дома не проболтайся, зачем пришел. Ты лучше скажи, что тебя ко мне как отстающего прикрепили и что ты ко мне заниматься пришел. А то мама посторонним давать книги не разрешает.

В квартире у Киселевых Борю поразила тишина. Боря привык к вечному беспокойному шуму у себя в доме. То к сестре приходили подруги — шумели, то к нему ребята из шестого «Б» — тоже шумели. А здесь, в этой хорошо обставленной и очень большой квартире, было так тихо, что у Бори от этой тишины даже стало постукивать в ушах.

— Подожди здесь, — сказал Вадим. — Чтобы не догадались, что ты за книгами пришел.

Боря остался один в большой светлой комнате с круглым столом посередине. Комната была залита ярким дневным светом, но почему-то над столом под красным абажуром горела электрическая лампочка.

Скрипнув, открылась маленькая узенькая дверь, которую Боря раньше не заметил, и в комнату, бесшумно ступая ногами, обутыми в мягкие тряпичные шлепанцы, пошла высокая старуха с остриженными по-мальчишечьи седыми волосами. Она шла маленькими шажками, как-то странно глядя впереди себя неподвижным взглядом, опираясь одной рукой на палочку, а другой ощупывая попадавшиеся ей на пути предметы, — словно играла в жмурки.