Жанна Браун - Зорькина песня

— Ну, ты же с ней не захотела дружить.

— Не люблю, когда перед воспитателями выслуживаются. Я сначала думала, что Дашка и Анка наговаривают на Наташку, завидуют, что она такая красивая и что её старостой Крага назначил. А потом смотрю, он меня за ухо крутит, а она перед ним на задних лапках ходит… Ой, Зорька! Айда, смотри, Анка с Верванной насколько нас обогнали!

Зорька с тоской посмотрела на поле. И что это за работа такая? Жнёшь, жнёшь, а конца не видно. Хлопок и то быстрей собирать. Там знай обирай коробочки, а здесь… Сначала режешь, режешь перепутанные колосья, потом перевясло крутишь, потом собираешь охапки в сноп… А что, если?.. Ого-го! Это же гораздо быстрее!

Зорька вскочила и увидела Кузьмина, пробиравшегося к ним по бугуту. Степан Фёдорович остановился, чуть покачиваясь, и посмотрел на девочек.

— Так я и знал. Ляхова и Будницкая, два сапога пара… Весь коллектив, собственно говоря, трудится, а они, как дезертиры, в кустах прячутся. В чём дело? Почему не работаете?

— Мы только на минуту, — сказала Зорька.

Галка молчала, разглядывая деревянную ручку резака.

— Ляхова, ты что — язык проглотила? Отменять мои распоряжения у тебя хватает смелости. Ты думаешь, я ничего не знаю? От меня не укроется, понятно? Что?

Кузьмин говорил всё это против обыкновения тихо, разглядывая девочек тёмными глазами. Белки глаз у него были желтоватого цвета.

«Бабушка говорила, если белки жёлтые, значит, печень больная, а от больной печени у людей характер портится. Может, Крага поэтому такой злой?» — подумала Зорька, а вслух сказала, желая выгородить Галку:

— Это я предложила, чтобы каждый сам запоминал, сколько собирает корзинок. Николай Иванович говорил же, что сейчас каждые руки дороги.

— Вот ты какая, оказывается, сознательная? — не то иронически, не то удивлённо сказал Кузьмин.

Но Зорька не заметила иронии.

— Я и сейчас знаете что придумала? Если…

— Отправляйтесь работать! — не дослушав Зорьки, приказал Кузьмин. — Твои ценные предложения, Будницкая, мы послушаем на вечерней линейке, где ты, кстати, и объяснишь коллективу, почему просидела в кустах половину рабочего дня. Что?

Зорька открыла было рот, но Галка схватила её за руку и потащила за собой.

— Нашла перед кем распинаться. Разве ему докажешь?

— Ну и пусть! — сказала Зорька. — А я знаешь что придумала? Сколько нас всего? Тридцать пять, если с Верванной. Пусть самые сильные жнут, кто послабее — человека три, готовят перевясла, а шесть человек или пять вяжут снопы. Сразу работа быстрей пойдёт.

— Будницкая! Голова! — восторженно завопила Галка. — Айда скорей к Верванне!

Через полчаса работа на участке детдомовцев закипела. Мальчишки и старшие девочки с Верой Ивановной жали, Нинка Лапина и ещё двое крутили перевясла, а остальные вязали снопы и составляли их шалашиками по нескольку штук. За три часа такой работы детдомовцы сделали больше, чем за весь вчерашний день.

После работы к Зорьке неожиданно подошёл Саша.

— А ты молодец! Хорошо придумала.

Зорька смутилась. Саша смотрел на неё и улыбался.

— Просто удивительно, как это раньше никому в голову не пришло? Ну да ты у нас всегда такая… находчивая, верно?

Зорька покраснела и ничего не ответила. Ей хотелось многое сказать Саше, извиниться за ту выходку в очереди за кипятком, но от волнения она не могла выговорить ни слова.

— Что же ты молчишь? — спросил Саша и положил Зорьке руку на плечо. — Пойдём, уже все построились.

Зорька беспомощно оглянулась. Ну где же эта Галка? Когда надо, так её нет… и встретилась с ревнивым, подозрительным взглядом Наташи. «Ага, съела?..» — злорадно подумала Зорька и вдруг почувствовала себя с Сашей легко и свободно, словно они давно были друзьями.

— Я про это в одной книжке читала. Там колхозники так пшеницу жали.

— Ты любишь книги?

— Ещё как! У нас дома много всяких книг было. Ты Жюля Верна читал? А Вальтера Скотта? А «Тома Сойера»? И я читала. Только я больше всего сказки люблю. У них конец всегда хороший. Когда книга плохо кончается, такая обида берёт, и ничего сделать не можешь.

— В жизни тоже часто бывает, когда чувствуешь себя бессильным, — задумчиво и грустно сказал Саша.

Зорька согласно кивнула. Они шли сзади всех, чуть отстав от строя. Прибитая вечерней росой дорожная пыль холодила босые ноги. Быстро темнело.

— Когда город бомбили… у меня бабушка там осталась… Она там, а я ничего, ничего не могу сделать.

— Почему бабушка не уехала?