Клэр Харкап - Хэтти Браун и фальшивые слоны

– У Виктора – добрейшая слоновья морда из всех, что я видела, – начала Хэтти. И как только она это сказала, слоны перестали бычиться друг на друга.

– И у Виктора – самые ласковые глаза.

Каждый из слонов вылупил глаза. Затем тот, что был справа от Хэтти, выпучил их ещё сильнее, и они сделались как два блюдца на мятой серой скатерти.

– Ты погляди на него! – прогудел тот, что топтался слева. – Никакой настоящий Виктор не стал бы пыжиться и притворяться.

– Я с тобой подерусь!

– Я – Виктор, и я не дерусь.

– Ты будешь сражаться или удерёшь как трус?

– Не называй меня трусом.

Оба слона пригнули головы.

– А мы просто отойдём в сторонку, чтобы вам не мешать, – проговорил Артур, отступая назад, когда каждый из слонов топнул ногой.

Хоботы их почти касались друг друга.

– Сдавайся, пока я не вышиб из тебя дух, – сказал левый слон, опять топнув с такой силой, что земля под ногами Хэтти содрогнулась.

– Никогда, – огрызнулся тот слон, что был справа.

Хобот описывал круги вокруг хобота. Сначала по часовой стрелке, а потом – против. Слон справа затрубил так, словно хотел сдуть противника на другую сторону Гдетам-Нынчесям. Затем хоботы завязались узлом. И каким узлом!

Сначала бабьим узлом.

Затем двойным булинём.

Затем фермерской петлёй.

Потом мельничным узлом [2] Названия верёвочных узлов, которые применяются в морском деле и в альпинизме (например, в альпинизме используется дубовый узел). Двойной булинь, фермерская петля и мельничный узел вообще-то завязываются на середине верёвки, то есть в данном случае они должны были вязаться только одним хоботом. (Прим. ред.) .

Затем дубовым узлом.

Затем узлом Ривера.

Затем изгибом Эшли.

Затем штыком Дистеля [3] Названия других узлов, используемых в морском деле и в альпинизме (штык Дистеля применяют в обоих областях). (Прим. ред.) , на который Хэтти было так больно смотреть, что хотелось заойкать.

Артур поглядел на Хэтти.

– Пора идти, – произнёс он.

– Как думаешь, долго они будут сражаться? – спросил Артур, когда он вместе с Хэтти ускользнул в лес.

– Не представляю, но штык Дистеля довольно сложно развязывается.

– Что-что?

– Штык Дистеля – очень сложный узел. Я думаю, это был последний выпад твоего Виктора против моего Виктора.

– Ух ты! А ты разбираешься в узлах?

Хэтти могла бы сказать, что, когда тебе одиноко, ты иногда узнаёшь кучу всего неожиданного. А когда твоя мать погружается в Хмурь и не хочет разговаривать, ты узнаёшь и того больше. Но вместо этого просто пожала плечами (будто и не была довольна как удав щегольнуть перед Артуром своими познаниями).

– Как тебя сюда занесло? – спросил мальчик.

Он шёл с ней бок о бок, немного придерживая шаг, чтобы не обгонять, словно это было самой естественной вещью на свете – шагать вдвоём по чужому миру.

– Ну… дул без продыху дичайший ветер.

– Ага, ветер. Чудесато.

– И я пыталась сподвигнуть мать… – Хэтти вовремя спохватилась.

Она не готова делиться тем, что творилось с её матерью. Даже с Артуром. Это практически предательство.

– Мама как раз ушла на работу, – продолжала девочка. – Я открыла холодильник и увидела Виктора… или кого-то другого. Вот тогда я и написала тебе. Затем я снова открыла дверцу, и слон протащил меня внутрь.

– Но что бы они ни болтали, ни один из них – не Виктор. А если нас привёл сюда не Виктор, может, нам здесь и делать нечего.

Холодок пробежал у Хэтти по спине. Кажется, она сделала большую глупость, вернувшись в Гдетам-Нынчесям.

– Как ты думаешь, что теперь делать? – спросила она, и вдруг перед ними спикировал какаду.

Он облетел вокруг головы Артура и приземлился на плечо Хэтти. Потом вытянул шею и заглянул девочке в лицо, закрыв своей головой белый свет, так что Хэтти была вынуждена резко остановиться.

– Почему обратно, Хэтти Браун? – вопросила птица.

– Ты меня помнишь! – Хэтти улыбнулась. Когда проводишь свои дни в школе невидимкой, приятно быть узнанной.

Но какаду не сменил хмурого прищура.

– Почему здесь, Хэтти Браун?

Хохолок у него на голове встал колом.

Она и забыла, как серьёзно какаду блюдут своё профессиональное всезнайство.

– Виктор привёл меня сюда, – ответила она.

Какаду замер.

– Не Виктор, – наконец сказал он, и взгляд у него сделался ещё яростнее.