Николай Осинин - Железная команда

Впрочем, спешить с чтением такого письма не стоило. «Дурни вы, дурни, — писала мама, вместо того чтобы посочувствовать и приехать к ним. — Чего вы там торчите? Отца ругают на работе — так ему и надо: пусть увольняется, пока не поздно. Своевременно не послушался меня — вот и плохо. Возвращайтесь немедленно. Там на вас, видно, грязи наросло, как на чушках…»

Отцу она прислала отдельное письмо. Он его перечитал и покрутил головой, точно горчицы понюхал. Затем взглянул на Никиту.

— Ругает меня. Говорит, вместо отдыха я тебе здесь трудколонию устроил. Требует немедленно привезти в город. А мне, знаешь, некогда.

— А мне, что ли, есть время? Трудколонию выдумала! Завтра малярные работы на втором этаже начинаем. Иван Борисович сегодня знакомил нас с побелочным аппаратом. Говорит, своими силами обойдемся, не будем у тебя рабочих клянчить, туда-сюда!

— И успеете закончить к началу учебного года?

— Надо успеть! «Иначе, — говорит, — на свалке я видел таких специалистов».

— Ну молодцы, молодцы!..

— Но «Везделет» с Шурой ты нам лучше без скандала верни.

— Какого еще скандала? — насторожился Андрей Матвеевич.

— Настоящего. Хотим тоже в газету писать. Директор оставил стройку без машины…

— Сейчас основная проблема — это уборочная. Погода стоит, надо хлеб от комбайнов возить. Не отвезешь вовремя — комбайн стал, шутка ли? Вы там как-нибудь…

Никита взъерошился.

— А сто пятьдесят ведер воды к строительным объектам перетаскать — шутка? И каждый день — как-нибудь!

— Придут трубы — наладим.

— Слыхали, товарищ директор! Ты Ивану Борисовичу обещал, что транспортер оставишь на строительстве школы, а потом на ток перебросил.

— Нельзя в такой момент технику не по назначению использовать.

— Вот и приходится нам раствор на второй этаж своим паром подавать. По назначению! Рабочие смеются. У нас, мол, на стройке автоматика: кнопку нажал, носилки в руки и даешь как по конвейеру.

— Да, ситуация! — тяжело вздохнул Андрей Матвеевич. — Надо что-то придумать.

Он в рассеянности швырнул смятое в кулаке письмо и лишь тогда вспомнил о матери.

— Ну, как же все-таки ответим ей? По городу не соскучился?

Никита помрачнел.

— А что из того? Что обо мне ребята подумают? И вообще, как это вдруг бросить все? А теперь еще этот мотоцикл! За ним же ежедневный уход необходим, так и пишется в инструкции. Тебе, что ли, есть время с ним возиться!

— Значит, здесь остаешься?

— Ее надо сюда перетянуть! — помолчав, кивнул Никита в сторону скомканного письма. Придумать бы такое, чтоб она сразу к нам прискочила. Давай дадим ей телеграмму, что я под машину попал! Или — что ноту сломал на стройке!

— Э-э, брат, так нельзя! Нечестно. Прискочить-то прискочит после такой телеграммы, а потом что?

— А потом не отпустим. Машину не давай — как она до станции доберется?

— Нашу Нину так не удержать. Напиши-ка ей лучше твердо: школу достраиваем, остаюсь в совхозе — и точка.

Никита так и решил написать, однако письмо получилось несколько иным.

«Тебе хорошо в городе, — писал он, мысленно добавляя в скобках после каждой фразы по горькому упреку. — Ну что ж, оставайся там (живи, бросай нас!). Я уже научился жарить картошку с колбасой, так что проблема питания решена (тебя это беспокоило?). Да и Александра Ивановна — так для солидности Никита назвал Шуру — о нас заботится: белье нам стирает. И вообще она очень чуткая…»

На Шуркину чуткость он особенно поднажал, почему-то считая, что это должно задеть маму.

Закончил Никита свое письмо стихами:

Стихи эти были сочинены несколько дней назад для другого человека. Но Никита послал их маме. Это была тонкая месть.

Исчез Лева. Это произошло в тот день, когда из райцентра приехал милиционер со знакомым ружьем и начал вызывать поселковых мальчишек в комнату красного уголка. Интересовало милиционера загадочное возвращение в магазин похищенной двустволки.

— Чего пристает! — шепотом ворчал Митька, первым побывавший на допросе. — Вернули ж! Так нет, надо ему знать: откуда, кто подбросил? Под суд хочет упечь.

Олег в тот день уезжал с отцом на покос. За Семгу можно было ручаться — не сболтнет. Остальные ребята ничего не знали. Вызывал опасение один Орешик.

Милиционер был широколицый, добродушный парень. Разговаривал о рыбалке, расспрашивал, как они ходили искать песок. В разговоре с ним можно было запросто проболтаться. Орешику он даже показал, как стрелять из двустволки.