Глеб Чайкин - Пожар

Папироса, которую дал Грише этот страшный гость, тоже особенной оказалась: когда зажгли ее на полу в сельсовете, начала она стрелять, как ракета, огненными брызгами. И где такая брызга упадет, там сейчас же глубокая дыра выгорает.

Солнце взошло на ясном небе, и день обещал быть опять ведряным. А земля давно уже просила дождя: по взгорьям растрескалась она, в трещины хоть руку суй, а дороги на целый вершок покрылись пылью. Травы по лугам, посевы на полях и овощи по огородам — все просило пить, а по небу изо дня в день проплывали сухие, прозрачные, легкие, как пух, облака.

Совсем приуныли юные пожарные. Да и было о чем унывать.

Под командой Вовы Терпугова, командира юных пожарных, прошлой осенью провели ребята по колхозу древонасаждение. Надоумил к этому ребят главный пожарный колхоза дядя Аверьян.

— Лиственный лес, зелень — первая защита от пожара, — сказал он. — Если окружить деревьями постройки, огонь не страшен.

Дядя Аверьян порассказал ребятам много случаев, как зеленые деревья спасали дома, расположенные совсем близко от охваченного огнем дома.

И вот принялись юные пожарные за древонасаждение. Всю осень работали. В первую очередь окружили деревьями-малолетками скотный двор колхоза, потом обсадили все амбары и уже весною насадили деревья кругом своих домов. И хорошо было ожили деревья на новом месте, но вот бездождье теперь грозило гибелью им. Надо поливать, иначе засохнут.

Со скандалом Вове удалось вчера выпросить у председателя клячу и скрипучую телегу. Кадку Вова нашел в своем хозяйстве. Бабушка набросилась на Вову:

— Это что ж, разоренье? Взять-то ты ее возьмешь, а доставишь ли в целости и сохранности на место?

— Могу расписку дать, — сказал Вова. — Опять же она растрескалась, кадка-то, все равно ее надо мочить.

— Ишь ты хозяйственный какой, — сказала бабушка, и в ее голосе Вова почувствовал примирение и даже одобрение своей затее.

Дружинниками были в большинстве одноклассники Вовы. Жили они почти все по Вовиной улице, и в десять минут удалось их собрать к колхозному двору.

— Я давно говорил — надо поливать саженцы, — кричал Кудрявцев, — а то вся наша работа насмарку может пойти!

За конем Вова пошел сам. Конюх Михей, бородатый горбоносый мужик, ухмыльнулся:

— Что ж, вам сам председатель, что ли, запряжет коня-то?

Вова молча принял повода, хлестнул аккуратно клячу и повел ее к приготовленной заранее телеге. Конюх, ухмыляясь в бороду, следил за ребятами.

— Учитесь запрягать, — сказал Вова дружинникам, — а то вон дядя Михей как ехидно посмеивается над нами.

Дружинники обступили клячу. Кляча глядела недоуменно на ребят: давненько она не бывала в оглоблях и сейчас, кажется, не верила: в самом ли деле ее запрягают, или для потехи только канителятся малыши? Свой век отжила уже она, и держали ее из милости. И звали-то ее «Иждивенкой».

— Первое дело при запряжке седёлку и хомут на коня, — не то командовал, не то обучал Вова своих дружинников. — Шлею заправь под хвост! — крикнул он тут же на Мишу Пояркова. — Теперь в оглобли заведи Иждивенку. Проворнее. Хлестни ее!

Миша хлестнул Иждивенку, но та слишком хладнокровно отнеслась к этому, даже ухом не повела. Ребята уперлись руками в бок ее и затолкали в оглобли.

— Степан, подыми левую оглоблю, положи ее на гуж и в петлю гужа заправь дугу, — продолжал Вова обучать ребят запряжке. — Закинь дугу и вдевай другой гуж, охватив оглоблю!

Супонь и чресседельник Вова сам затянул, завязал. После запряжки Вова обернулся к конюху, гордо посмотрел на него.

— Вишь ты, — процедил конюх, — и то дело: привыкаете к хозяйству.

— Рысак-то с норовом? — спросил Вова, мотнув носом на Иждивенку.

Конюх прыснул в бороду, махнул рукой.

— Да уж какие пожарные, таков и рысак. По Сеньке и шапка, как говорится.

— Ну, трогай к моему дому за кадкой, — сказал Вова ребятам, — а кто лишний у телеги, ступай по домам за ведерками.

Во дворе Вова укрепил кадку к телеге так, что кати ее с горы карьером, не слетит.

Скотный двор был расположен недалеко от речки, и Вова приказал ребятам таскать воду к скотному двору на руках.

— А на Иждивенке к амбарам будем возить воду, — сказал он.