Юлия Лавряшина - Я не чёртик!

А куда мы бежим, я не смотрел, просто держался за мамой. А она все время вертела головой: проверяла, не потерялся ли я?

Но я не потерялся. Хотя и очень устал так долго бежать. Хорошо еще, мама траву раздвигала, и я проскакивал между стеблями. А то они очень упругие, с ними трудно бороться. Но хоть мама и прокладывала путь, я все равно выдохся. И уснул, как только мама остановилась. Я всегда так засыпаю: играю-играю, а потом – раз! – и уже сплю. А ты по-другому?»

– А дальше ты еще не сочинила? – скуксилась Зинка.

Ну правда, нельзя же бросать птенчика спящим – мало ли какая беда может с ним приключиться?

– Спокойно. – Бабушка закрыла толстую тетрадь и опустила сверху ладонь, точно запечатала ее. – Я же не изверг, правда? И не позволю, чтобы с маленьким чёртиком что-то случилось.

– Он не чёртик! Ты сама написала!

– И то верно… Прости. Конечно, он не чёртик.

– Маленький, черненький… На тебя похож! – добавила мама, сидевшая в кресле, поджав ноги.

Бабушка расхохоталась, а Зинка захлебнулась возмущением – немножко притворным, она же понимала, что никто не считает ее чёртиком.

– Вон чёртик! – Она указала пальцем на черную тень кота Максика, ушки которого, отпечатавшись на полу, смахивали на острые рожки.

Потом бросилась щекотать маму, а та начала отбиваться. Темные мамины кудряшки, которые передались и Зинке, растрепались, а зубы сверкали, как крылья тех чаек, которые, наверное, все еще бродили под их окнами. До того, как они с мамой переехали к бабушке в Подмосковье, Зинка и не подозревала, что эти ослепительные птицы живут не только на море. Ей-то казалось, они неразлучны с ее родной Ялтой.

– Это другие чайки, речные, – пояснила мама, когда они заметили их над большим прудом, где люди разводили рыбу, а чайки ее таскали.

«Здесь все другое», – подумала тогда Зинка. Но вслух этого говорить не стала, чтобы не портить маме настроение. Все равно им уже не вернуться в Ялту…

В тот день Зине казалось, что ей никогда не привыкнуть к Подмосковью. Здесь было хмуро, холодно и пусто – ни одного друга. Только они втроем в большом доме, где папа их не достанет: бабушка обещала, что на порог его не пустит.

– Знаешь, для твоей бабушки это настоящий подвиг, – сдержанно пояснила мама. – Он ведь ее сын. Единственный. Но ей так стыдно за то, что он сделал… Она встала на нашу сторону. Хотя это нелегко ей далось. Хорошо, что ты скрасила ей эти непростые дни.

«Да что я сделала-то?» – засомневалась Зинка. Просто показала бабушке свои рисунки – портреты любимых героев из аниме, которые вырезала и наклеивала в толстую тетрадь. Там она еще и описывала каждого, продолжая его историю или даже немного подправляя ее. Бабушке было интересно, ведь она очень внимательно слушала и улыбалась. А почему взрослому человеку не заинтересоваться аниме? Это же не глупые мультики для детишек…

Еще Зинка рассказала про бывших одноклассников и показала фотографии в телефоне, а бабушка произнесла странную фразу:

– Из тебя добрые слова сыплются как из рога изобилия!

Потом, подумав, добавила:

– Счастлив будет человек, который окажется с тобой рядом.

И все же этого, наверное, было маловато, чтобы действительно скрасить черные дни. А они, конечно, были черными для бабушки, если даже Зинке становилось нечем дышать при мысли о папе. Без воздуха можно умереть. Этого ей не хотелось.

Правда, если ни о чем не вспоминать, то жить можно! Хоть Подмосковье и не Ялта и Клязьме далеко до Черного моря, зато им с мамой тут спокойно.

Было спокойно…

До того, как прямо за забором взорвался такой яростный басовитый лай, точно в их поселок забрел медведь. Или уссурийский тигр… Кого еще собака может так остервенело гнать прочь?

Но следом раздался вовсе не медвежий, а вполне человеческий, хоть и очень испуганный вопль:

– Уйди!

Зинка быстро оглянулась: возле гаража, пустовавшего после смерти деда, валялись доски, которые мама все собиралась убрать. И одна из них была как раз по руке Зинке – узкая, как палка, и длинная. Схватив ее, Зинка на секунду зажмурилась: «Я – супергерой. Я девочка-коростель. Я очень быстро бегаю!» И бросилась к калитке, больше всего боясь, что уже опоздала и злой пес набросился на того, кто кричал.

Но, выскочив из двора, увидела, что с обратной стороны к их забору прижался спиной худенький светловолосый мальчишка в черной майке. Зинкин взгляд выцепил это за секунду, даже прежде, чем она оценила размеры ротвейлера, свирепо оголившего клыки.