Августа Лазар - Ромашка и Старичок-Корешок

Если бы Ромашку спросили: «Кого ты больше любишь — Прапра или маму Лило?», она бы, наверно, ответила: «Я и сама не знаю». А если бы её спросили: «Где тебе больше нравится — в большом новом доме в квартире родителей, где так светло и отовсюду глядят куклы-актёры, или в домишке Прапра, окружённом садом?», ей пришлось бы отвечать то же самое. У неё было целых два родных дома.

Плохо, когда у человека мало дела, — какая только чушь не лезет ему в голову! Бабушка Посошок в последнее время стала туговата на ухо, да и годы давали себя знать. С работой по дому она ещё кое-как справлялась, а с работой в саду справлялся один Фридрих. Станет Прапра ему помогать — то поясницу ломит, то ноги болят. Хорошо, хоть о Фридрихе могла ещё позаботиться.

Но всё равно она очень скучала по Ромашке.

Ромашка, конечно, к ней заходила, как только выдавалась свободная минутка, и молоко ей каждый день приносила, и хлеб, и в магазин бегала. Но ведь известно, как у школьников мало времени. Задерживаться она не могла: то хор, то пионерский сбор, то кружок «Сделай сам», то кукольный театр… Зато уж было что рассказать Прапра!

Как-то раз бабушка ковыляла по саду, опираясь на палку, и вдруг взгляд её упал на низенький кустик с лилово-синими цветами.

— Живокость! — пробормотала она. — И как это мне раньше не пришло в голову! Целебное средство само выросло у меня в саду, а я и внимания не обращаю! Не зря же его прозвали «живокость». Значит, старые кости лечит, жизнь в них вселяет! Только, конечно, надо брать не одни цветы, а всё растение вместе с корнем. Пусть-ка Фридрих мне их побольше накопает!

Но Фридрих на этот раз заупрямился. Он даже сказал длинную речь:

— Хорошие цветы, красивые. Самосевом у нас в саду выросли, жалко!

— Да говорю тебе, Фридрих, они мне для здоровья нужны!

Он ещё немного поспорил, а потом стал копать. Только всё бормотал что-то, покачивая головой.

Бабушка Посошок взяла несколько корешков, хорошенько высушила их в духовке и зашила в полотняный мешочек. Потом подсунула этот мешочек под матрас в ногах своей постели и стала шептать заклинание: «Корень живокости, оживи мои кости, чтобы руки не млели, ноги не болели, поясницу не ломило, прибывала сила, живой сок по жилам тёк». Заклинание это она выучила ещё от своей бабушки, когда была маленькой девочкой.

Как же давно это было!

Ещё до первой мировой войны… А жила она в те времена на родине, в Тюрингии, на горе, поросшей лесом, на самой вершине, на горном лугу, в деревянном доме Посошков. Один раз она пасла овец и вывихнула ногу, и тогда бабушка лечила её сушёным корнем живокости и заклинаниями. Ну и ещё, конечно, компрессами. Её двоюродный брат Алоиз Посошок и теперь там живёт, в бревенчатом домишко на краю луга, у самого леса. Коров-то он, конечно уже не пасёт. Прошлой зимой учитель Герберт старший брат Гины, заезжал к нему, когда ходил большой лыжный поход. Передал Алоизу привет от бабушки Посошок и ей привёз привет от Алоиза Учитель рассказывал про резной старинный шкаф который всякий раз хотят купить у Алоиза туристы. Но старик не соглашается его продать. Вот в этом-то шкафу и живёт Старичок-Корешок. Эх, был бы он здесь!.. Но раз его нет, придётся уж ей лечиться живокостью и заклинаниями.

С живокости всё и началось. Потом она вспомнила про карты… С того дня, как Прапра принесли маленькую Ромашку, она так всегда была занята, что и подумать про карты не успевала. А теперь вот их снова вспомнила. Правда, об этом никто бы не мог догадаться. Только один молчаливый Фридрих был посвящён в её тайну, а он обещал ей молчать.

Прекрасная Лило полюбилась и бабушке Посошок. Будь Прапра чуть покрепче здоровьем, она бы нашла себе много дела в квартире Ромашкиных родителей и стала бы вскоре здесь своим человеком, как когда-то в детском саду. Вот и дни её не проходили бы впустую, и разлука с Ромашкой не была б для неё такой горькой. Но от боли в ногах и от ломоты в пояснице не спасали ни живокость, ни заклинания. Уж не правы ли те, кто считает всё это вздором? Выходить за калитку Прапра теперь не решалась.

Однажды, когда Ромашка опять гостила несколько дней у неё в доме и они сидели за ужином, Ромашка сказала:

— Маме придётся теперь меньше ездить по разным городам. А приглашений так много…

— Почему же? — спросила Прапра.

— У нас будет малыш. Мама только вчера мне сказала. А ты уже это знаешь?

— Да знаю, знаю… — пробурчала в ответ Прапра; голос у неё был словно у старого медведя. И сердито добавила: — А раз так, то самое лучшее для тебя — вернуться ко мне.