Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

Всё-таки жалко Валю. Вот и ей пришлось теперь плакать. И вряд ли Тамара или кто другой смогут ей помочь. А Курбатов-то — хорош гусь. Мужественный, спортивный, сильный. А оказался каким?

…Бежит Степан Малофеев, новую рубаху надел, красную. Как же — последний день, прощальный костёр. Бежит кричит:

— Саша Лагутина! Тебе письмо!

Хотел Степан добавить: «А Тумановой Вале нет писем!», да увидел в беседке Валю, утирающую слёзы, и не стал её задевать.

После полдника, в сумерках, загорелся прощальный костёр. Все сидели вокруг огня. А пламя струилось вверх, трещало, всхлипывало. Саша смотрела в огонь. Он был живой, и смотреть на него можно было без конца. Вспомнила костёр, который тогда, весной, они развели с папой. И сидели все втроём, и смотрели в огонь. Папа был рядом, и мама была рядом. А теперь Саша так долго не видела их. И очень соскучилась. Но сегодня-то чего скучать — завтра они увидятся. Завтра. Одну ночь поспать в лагере, а следующую — уже дома. И мама ждёт. Может, даже пирог печёт. И папа ждёт. Может быть, велосипед купит. А может, уже купил. К приезду Саши.

Идёт у костра прощальный концерт. Туся пляшет «татарочку», Валя показывает этюд со стаканом воды на лбу. А вода в стакане не проливается. Ни одной капли. И Генка Воблин показывает свой фокус с лентой. По правде говоря, этот фокус всем немного надоел. Но надо похлопать и Генке, зачем обижать человека. И тарантелла, и сценка «Рыболов», и, конечно, пирамида — как полагается. Концерт как концерт. Только он прощальный, и от этого немного грустно. Прощаться всегда грустно, даже если едешь к себе домой.

Степан Малофеев сидел на большом пне рядом с Сашей. Он тоже смотрел в огонь, и в каждом его глазу отражалось маленькое пламя.

— Саша, а ты в городе ко мне в гости приедешь?

— Конечно. Обязательно, Степан.

— Я бы к тебе пришёл хоть завтра, только меня не пускают одного ездить.

— Не грусти. Я приеду и тебя к себе привезу. И знаешь, научу тебя кататься на взрослом велосипеде. Договорились?

— Договорились, — повеселел Степан. — Конечно, Саша, договорились.

А вдруг и правда стоит в передней новенький оранжевый велосипед? Саша вернётся в город, войдёт в квартиру, и вот он, велосипед, милый и дорогой. Складной.

В квартире пахнет масляной краской. И сама квартира стала за лето как будто меньше. А может быть, Саше это кажется. Улыбается мама, папа смотрит на дочь. Соскучились.

Она обходит квартиру. Оказывается, можно соскучиться по коврику — Саша гладит коврик. Она проводит ладонью по шкафу, по столу. Даже по письменному столу можно соскучиться. Сидит на диване старая кукла Ляля в розовом платье. Саша берёт Лялю на руки.

Мама говорит обычные домашние слова:

— Саша, мой руки, будем обедать.

Оказывается, можно соскучиться по любым маминым словам.

Папа говорит:

— Надо на работу. Мы сегодня объект сдаём. Конец месяца.

Саша смотрит на маму, а мама уходит в кухню. Саша хотела спросить: «А разве объекты сдаются по субботам?» Но она не спрашивает.

Они обедают вдвоём с мамой.

— Какой пирог вкусный, мама. А у нас один мальчик умел фокусы показывать. Не веришь? Честное слово.

Мама кладёт Саше на тарелку ещё кусок пирога.

— Ты загорела. Стала совсем большая.

Грустные у мамы глаза. Она улыбается, Саша знает эту улыбку.

— У нас один мальчик вчера в реку упал. Знаешь, мама, у нас одна девочка влезла на забор, а слезть не может. И кричит на весь лагерь. Смеху!

Зазвонил телефон. Саша взяла трубку. Бабушка сказала:

— Здравствуй, Саша. А я связала тебе варежки. Тёплые, как печки. Как вы там?

— Хорошо, — ответила Саша.

Всё было хорошо. И что-то было очень даже нехорошо. Она не понимала, вернее — старалась не понимать. Потому что понимать некоторые вещи страшно. И тогда мы не понимаем. Если папа всё время задерживается и всё время куда-то уходит из дома, то лучше всего заставить себя верить, что папа сдаёт объект. А что? Строители всегда сдают объекты, тем более — в конце месяца. Не говоря уж о конце квартала. Правда, сегодня суббота и дочь только что вернулась домой… Но об этом лучше не думать.

— Саша, собирайся, пойдём в парикмахерскую.

— Да ну, мама.

— Ничего-ничего. Хватит бегать как скочтерьер.

— Мама, а это кто?

— Собака славная, лохматая, с занавешенными глазами.

Они выходят во двор. Листья летят по воздуху, как бумажные самолёты. А небо прохладное и очень яркое.

В парикмахерской очередь — перед началом учебного года многим надо привести себя в порядок. Может, кто знакомый встретится? Нет, все чужие.