Игорь Федоров - Хитрый Тим – зимняя сказка

– Что? – встрепенулся, дремлющий в кресле, лис.

– Даже отец, говорю, волновался! – с напором повторила лиса.

– Я? Волновался? С чего вдруг? – отец в воспитании разбирался слабо, особенно после обеда.

– Волновался, говорю! – прошипела мать уже с угрозой.

– Ладно, волновался. – примирительно пробурчал Лентяй, закрывая глаза и откидываясь в качалке.

– Вот! Вся семья волнуется, а ему хоть бы хны! Бездушный ты лисенок! Бессовестный! – мама пошла на крайние меры, выдавила слезу и всхлипнула.

– Э-хе-хе, – Тим вздохнул уже взаправду. Если речь зашла о совести, значит речи об отмене наказания быть не может.

– Хорошо, еще до шлепков дело не дошло. – подумал Тим. – Э-хе-хе… – Но и на этот раз вздохи хитреца остались без внимания.

Присказку деда о том, что все перемены в жизни – к худшему, Тим знал наизусть, но он не придавал байке особого значения.

И вот вам, пожалуйста! – в очередной раз убедился он в дедовой правоте.

Вначале прискакала разносчица всех лесных сплетен – Тара и принесла новость, что брат Седого лиса заболел. Охотился где-то на просеке и простудился. Тара, для наглядности даже показала, как тот кашляет.

– Кхээээ! Кхээээ! – Кашель, в исполнении вороны звучал жутко зловеще.

Надо отметить, что брат Седого Лиса – известный придира и склочник – обладал таким скверным характером, что жил один и очень далеко. Как выражалась бабушка: «У черта на куличках» – возле заячьего ручья. Еще в далеком детстве к нему прилепилось прозвище Зануда, и с тех пор иначе его никто и не называл.

– Заболел, значит, наш Зануда. – покачал головой Седой лис, переваривая новость. – Надо бы его проведать.

Тим насторожился. Обычно Зануду проведывала Герда, это была ее обязанность. Но только летом и в хорошую погоду, чтобы заодно поплескаться в ручье. Но сейчас? Зимой?

– Да. Надо проведать больного склочника, – согласилась бабуля. – у меня есть варенье из дикой малины. И пирожки.

Уши лисенка сложились листиками на затылке. Хитрый притаился и, на всякий случай, затаил дыхание. Не помогло.

– Я не пойду! – уверенно высказалась Герда. – У меня после таких прогулок весь хвост в сосульках!

– А кто пойдет? – возмутилась старая лиса. – уж, не нам ли с дедом ты предлагаешь переться в такую даль?

– Я не могу, – папин голос из качалки прозвучал хрипло и жалобно. – сам немного того.

– Чего, того? – поинтересовалась ехидная мама.

– Заболеваю я наверное. – жалостливо тявкнул отец из-под пледа.

– Пусть Тим сбегает! Целый день скулит, – гулять просится. Вот пусть и проведает родственничка. И погуляет заодно.

– Какой кошмар! Позорище! – в голове лисенка зажужжали мысли, как пчелы весной вокруг дикой вишни. – Бежать через весь лес с корзинкой пирожков? Я – Хитрый или Красная шапочка из сказки?

Тим поджал хвост и протяжно захныкал.

– Я бы с удовольствием. Но тоже, что-то чувствую себя… не очень.

– Что такое? – всполошилась мама-лиса и, подойдя, поцеловала сына в нос. – Температуры вроде нет.

– Да врет он все. Придумывает. – уверенно продолжила безжалостная Герда. – Ему с гостинцем бегать неохота. Ниже его достоинства.

– Кхе-Кхе… – Тим, как мог, изображал больного, выдавливая кашель и мысленно ругая предательницу-сестру. – Ну, погоди, Гердочка, еще получишь!

– Я пойду! Я проведаю! – затявкал, скача вокруг стола, глупый Микки.

– Сиди уж, – улыбнулась бабушка и как всегда нашла мудрое решение.

– Если Тимчик заболел, надо лечиться. Где-то у меня было можжевеловое масло… – бабушка поднялась и зашаркала к буфету с твердым намерением достать лекарство.

Одно упоминание о горькой маслянистой гадости мигом излечило Хитрого от всех болезней разом.

– Нееет! Я здоров! Никакое масло мне не нужно! – взвился Тим, пружиня на всех четырех лапах одновременно.

– Вот и хорошо! – улыбнулась бабуля, доставая заветную склянку, – Отнесешь лекарство Зануде и пирожки с вареньем.

– И сразу домой! Без задержек! – мать укладывала корзинку, прикидывая, как удобней поместить банки и пирожки.

– Какая большая! – ужаснулся, в мыслях, Тим. – И тяжелая! Придется останавливаться по дороге. Наверняка встречу кого-нибудь. Позор-то какой!

Лисенок вздыхал, размышляя о будущей прогулке, которая ему нравилась все меньше и меньше. Седой лис был прав. Все перемены – к худшему, а жизнь – штука несправедливая. – Эхе-хе.