Сергей Силин - Рояль в сугробе

Коля на всякий случай отрыл файл «Корзина», но и там рецепта не увидел.

— Нет файла! Я всё посмотрел, нет такого файла на диске!

— Какого ещё файла? На каком диске? — мама прибежала из кухни в комнату. — Вот же он лежит!

И она схватила со стола какую-то мятую бумажку.

— Но ты же сказала «на рабочем столе», вот я и искал на рабочем столе, — пробормотал Коля.

— А этот стол что, не рабочий? — мама постучала пальцами по столу, который был наполовину завален разноцветными папками и вырезками из газет. — Совсем соображать перестал со своим компьютером! Тоже мне, поколение next!..

И мама убежала назад в кухню с бумажным носителем в руке.

Коля покачал головой и запустил лечащую антивирусную утилиту.

За безопасную работу компьютера отвечал он. Потому что доверять безопасность компьютера маме было опасно. Пусть уж лучше вкусненькое готовит. У неё это лучше получается.

А черновик докторской диссертации он ей после обеда скомпонует.

— Ты, Бобриков, уже взрослый человек, в четвёртом классе учишься, а первоклашек в столовой до сих пор толкаешь! По школе носишься, как бульдозер без тормозов. На Ольгу Павловну вчера налетел, девочку-старшеклассницу чуть с ног не сбил…

— Она мне дорогу не уступала…

— Воспитанный мальчик, между прочим, всегда уступает дорогу девочкам сам! — вышла из себя завуч. — Я тебя, Бобриков, последний раз предупреждаю, прекрати испытывать моё терпение, оно не бесконечно! Я ведь не памятник в актовом зале, чтобы твои безобразия терпеть! Всё, иди.

«Легко сказать, — подумал Мишка, выходя из кабинета Ларисы Дмитриевны, — уступить дорогу».

Он побрёл в класс. Остановился около двери и, постукивая портфелем по коленке, стал ждать.

В коридоре показалась Лена с первой парты.

Он подождал, пока девочка приблизится к кабинету и, широко улыбнувшись, распахнул перед ней дверь.

— Проходи, пожалуйста!

Лена остановилась.

— Чего не заходишь? — вежливо спросил Бобриков. — Я тебе, между прочим, дорогу уступаю.

«Может, он пол чем-нибудь скользким намазал», — подумала Лена и опустила глаза. Пол был нормальным.

«Стесняется, — догадался Бобриков. — Первый раз, наверное, дорогу уступают».

И он сказал ещё вежливее, раз этак в сто:

— Ну проходи! Чего встала?

«Может, он ведро с водой на крайнюю парту поставил и верёвочкой к ручке двери привязал?» — заподозрила Лена.

И помотала головой.

— Воспитанная девочка, между прочим, проходить должна, когда ей дорогу уступают! — начал терять терпение Бобриков.

Лена осторожно заглянула в класс. Ведра с водой на парте не было.

«С ума сошёл!» — догадалась Лена и шагнула назад.

«Ну как тут быть воспитанным! — расстроился Бобриков. — Уступаешь им дорогу, уступаешь… А они упёрлись и не идут!»

И он спросил ещё вежливее, раз уже в двести:

— Чего, как коза, упёрлась? Мне что тут, целый день тебе дорогу уступать, да?

«Ага, я пойду, а он меня как в спину толкнёт, — испугалась Лена. — Так я ему и поверила!»

— Ты будешь заходить, Камалина, или не будешь? — рассердился Бобриков. — Я тебя последний раз предупреждаю: прекрати испытывать моё терпение, оно не бесконечно! Сейчас как тресну портфелем по спине!

— Так бы сразу и сказал! — заулыбалась Лена. — А то — дорогу уступаю, дорогу уступаю… Знаем мы, как вы дорогу уступаете. Насмотрелись!

И, высоко подняв голову, она вошла в класс.

«Никакого воспитания! — сердито подумал Бобриков. — Даже спасибо не сказала! Нет, больше я этим вредным девчонкам дорогу уступать не стану! Я им что, памятник, что ли?»

Настя обрадовалась, когда к ней в гости пришёл Мишка. Целую неделю одна. Соскучилась по общению. И зачем только болезни придумали?

Мишка снял куртку, ботинки и сразу прошёл в ванную. Вымыл руки, сел за кухонный стол и спросил:

— Как у тебя с аппетитом?

— Никак.

— Мама, наверное, вся испереживалась, что ты плохо ешь.

— Да уж.

— Ладно, доставай всё, что тебе надо съесть.

Настя налила гостю чаю, поставила на стол вазочки с пряниками, печеньем, вафлями и конфетами. Достала из холодильника блюдечко с пирожными и кастрюлю с борщом.

— Что в кастрюле? — спросил Мишка, отправляя в рот эклер.