Финн-Оле Хайнрих: Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство

– Ну да, – говорю я и помешиваю своё молоко с капелькой кофе. Потом начинаю болтать ногами под столом, туда-сюда, туда-сюда, ступни шаркают по полу. Вот бы случилось чудо, вот бы разом нарушились все правила, а все проблемы просто исчезли. Но у меня предчувствие – ничего такого не произойдёт. От этого грустно, по-настоящему, очень-очень грустно. От того, что я ничего не могу сделать, от того, что я слишком слаба, чтобы отвоевать обратно Того Человека и Мауляндию, чтобы прогнать болезнь.

Сырный генерал обнимает меня и говорит:

– Вот ведь какая штука… Жизнь – она ведь никогда не останавливается, всегда продолжается, хоть как-то, но продолжается. И хочешь не хочешь, а приходится принимать то, что она преподносит. И хорошее, и не очень. Это и есть главная премудрость, Паули: принять то, что есть, найти выход – и жить дальше. Не обижаться и не считать, что всё происходит исключительно для того, чтобы тебя помучить.

– А зачем тогда вообще всё происходит? – спрашиваю я.

Дед пожимает плечами и усмехается.

– Да я и сам не понимаю. Просто… живу дальше.

– Как шмель, – вдруг говорю я.

Генерал на секунду задумывается и опять усмехается.

– Ну да, как эти мохнатые вертолётики. Жужжать себе вот так с цветка на цветок, тянуть хоботком нектар – ха, вот это жизнь, только представь себе! Тёплая и сладкая, да ещё и летать умеешь.

Шмели наверняка самые счастливые существа на нашей планете. И притом глупее их тоже не найти. Соображать они ничего не соображают и всегда в хорошем настроении, просто так, без причины. Во рту – мёд, в ушах – гул, как от мотоцикла, а мир вокруг – полон цветов. Ты видела когда-нибудь шмеля в плохом настроении? Чтоб он злился или беспокоился? Вот то-то! Потому что шмель знает: после этого цветка его ждёт другой, следующий. Очень даже просто. И обязательно найдётся что-нибудь хорошее, и, скорей всего, это будет большой красивый горшок с вареньем.

Я задумываюсь. Шмели мне нравятся, они толстенькие, кругленькие и шумные. Они умеют жалить, но почти никогда этого не делают. Если шмеля разозлить по-настоящему, он переворачивается на спинку и недовольно гудит, всё громче и громче, это такой шмелиный мяв. И высовывает жало. Вот так шмели сердятся.

Интересно, а может ли шмель заблудиться? И часто ли с ним такое случается? Я думаю – часто! Шмели устроены по-своему, залететь не туда – это у них почти запланировано. И наверняка бывает, что шмеля заносит в открытое окно, и он вдруг оказывается в доме, а вовсе не на улице или в саду среди цветов, кустов, птиц и коллег-шмелей. А выхода не находит. Тогда шмель часами летит на окно, одно и то же окно, без устали, немножко туповато и в то же время не напрягаясь. Он просто ждёт, когда же найдётся решение, – может, окно откроется или дунет сквозняк, и его вынесет наружу.

Шмель знает одно: надо лететь в этом направлении, а если возникло препятствие, налетай на него, пока не пройдёшь насквозь или вдруг ещё как-то окажешься с другой стороны.

Вот такой вот жужжащий копуша в огромном мире. Шмель знает: выход найдётся! Где-нибудь да найдётся…

Коленки танцуют велотанец. День в разгаре.

Звоню в дверь Пита, объясняю ему свой план. Он должен позвонить Тому Человеку и сказать, что всё плохо, надо срочно ехать домой. Потому что, судя по всему, к нему в квартиру залезли грабители или ещё кто-то, в общем, дело дрянь, пусть приезжает поскорее и сам посмотрит.

Конечно, никто в квартиру не залезал, просто нужно, чтобы Тот Человек приехал, чтобы увидел то, что я хочу ему показать: меня и мой ор, мой легендарный приступ, точнее, взрыв Мява. А позвонить ему сама – или ещё как-то выманить сюда – я не могу, я ведь с ним не разговариваю.

Он не дождётся от меня ни единого слова, только ярость, только Мяв, только этого он заслуживает, потому что нельзя просто взять и уйти, когда становится трудно. Нельзя отворачиваться и бросать тех, кому тяжело, нельзя обзаводиться новой женщиной, смеяться с ней и кататься на велике. ТАК НЕЛЬЗЯ!

Сижу в кустах в конце нашей улицы и жду. Наконец появляется Тот Человек на велосипеде, он поворачивает к дому. Тогда и я вступаю в своё королевство, встаю посреди улицы, низкое солнце светит мне в спину, тень получается угрожающе длинная, чёрный-пречёрный предвестник Истошного Мява.