Финн-Оле Хайнрих - Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство

– Да-а-а! – вопит Барт. – Конечно, помню, я за ним в магазин вошёл, как будто мне тоже надо чего-то купить, а у меня даже денег с собой не было!

– И увидел, как он покупает кошачий корм, этот гад проклятый! – добавляет Мона.

– Ага, а потом, – говорит Юлиус, – Барт вышел, кивнул, и нам всё стало ясно.

Пит мрачен. Он сердито пинает камешки и жалуется:

– Все участвовали, один я нет.

Пит терпеть не может в чём-то не участвовать. А такое случается нередко – во всяком случае, так ему кажется.

Я спрыгиваю с батута (Луиза тут же занимает моё место) и подхожу к Паулю.

– У тебя же была какая-то важная игра, – говорит Барт и легонько пихает Пита.

– Прям важней не бывает! Ты хоть вид спорта помнишь?

Барт мотает головой и пожимает плечами. Я тоже уже не помню, Пит у нас чем только не занимается.

– Вот видишь! – кричит Пит. – Прям такая суперважная, что меня не было, когда мы наш самый главный случай расследовали!

– Мы проследовали за объектом до его места жительства, – говорю я.

– Знаешь «Китайскую стену»? Сразу за круговой развязкой? – спрашивает Юлиус.

Пауль качает головой.

– Ну, неважно, – говорит Юлиус. – Это такой дом, ужасно длинный, подъездов сто, не меньше.

– И Мандариновый Нос вошёл в подъезд с номером 73Б.

– Я успел подставить ногу, чтоб дверь не закрылась, – продолжает Барт, – а потом мы с Луизой побежали по лестнице, следя за лифтом. Он остановился на пятом.

– Мы побежали дальше, – добавляет Луиза, – чтоб Мандарин ничего не заподозрил, а потом снова вниз и как раз успели заметить, в какую квартиру он вошёл.

– Прочитали табличку у двери и узнали, как его зовут, – ухмыляется Барт.

– Когда стемнело, мы разделились, – продолжаю рассказ я. – Мы с Моной пошли домой, чтобы сказать родителям, где мы. Наврали всем, что мы у Моны, смотрим фильм.

Мона кивает:

– Я чуть подальше живу, и у меня есть проектор, мне папа подарил, так что иногда мы устраиваем киновечера…

– А маме Моны сказали, что у нас репетиция.

– Ну, мы не то чтобы музыкальная группа, но Паулинин папа… – говорит Мона.

Я кашляю. Мона замолкает и смотрит на меня.

– Ю…

Я кашляю.

Мона смотрит на меня.

– Тот Человек , – говорю я.

– Тот Человек?

Я киваю.

– Тот… Человек, – неуверенно повторяет Мона, – иногда с нами что-нибудь играет. Ю… ну, тот Человек – музыкант, он играет в оркестре на виолончели. И в одной группе на гитаре, а ещё сочиняет музыку на компьютере. Иногда он собирает нас, самый маленький и криворукий в мире оркестр, чтобы сыграть то, что он написал. Он нам показывает, как барабанить, хлопать, петь и…

– Объект наблюдения, – прерываю я Мону, – вскоре после наступления сумерек покинул своё место жительства и двинулся в направлении Мауляндии с синим пакетом в руках. У греческого ресторана объект в первый раз остановился, огляделся и выложил что-то из пакета на край террасы, между цветочных горшков…

– Кошачий корм, – говорит Пит так взволнованно, будто видел всё собственными глазами, хотя он-то в операции не участвовал. – Открытые баночки! А в них подмешан яд!

– Я хотел застать его на месте преступления, – качает головой Барт.

– Мы его сфотографировали, но в темноте получилось не особо чётко, – признаётся Юлиус. – Потом немножко подождали и забрали банки с кормом.

– Три штуки, – уточняю я. – И положили их в пакеты. Чтобы не испортить вещественные доказательства. Потом пошли в полицию, отдали им банки и доложили результаты наших наблюдений.

– А дальше? – спрашивает Пауль.

– Дальше, – говорю я, – полицейский осмотрел банки.

Барт смеётся:

– Ага, он довольно долго на них пялился. А потом сказал: «Порча имущества».

– Чего? – переспрашивает Пауль.

– Убивать кошек – это порча имущества.

– Не-е-е, – мотает головой Пауль.

– Да, – говорит Барт. – И можно подать заявление о порче.

– Даже нужно, – уточняет Юлиус. – Если никто заявления не подал, значит, никто не жалуется, что его «имущество» попортили. Тогда, значит, ничего и не случилось.

– И что, можно вот так просто убивать кошек? – возмущённо спрашивает Пауль.

Барт пожимает плечами:

– Если никто не жалуется…

– Да даже если пожалуется! – фыркает Пит. – Упаковку яиц стянуть – и то шуму больше будет.