Сири Колу - Мы – Разбойниковы

Кайя объясняла принцип голосования, а я присела на батарею – силы меня совсем оставили.

– Всего шесть голосов, – посчитала Кайя. – Карло, Хильда, Хели, Калле и мы с Питом. Чтобы план прошел, нужно, чтобы за него проголосовало большинство, то есть четверо. Трех голосов недостаточно.

– А ты почему голосуешь? – подал голос Бешеный Карло. – Конечно ты будешь за – так ты без всяких-яких попадаешь в разбойники. Ничего себе нынче правила: только заявил, что хочешь быть разбойником, – и ты уже там!

Этого я и боялась: что обиженное самолюбие не даст Карло увидеть положительные стороны плана. Он замечал только изменения, а их и впрямь было много.

– Да уж наверное я член семьи не меньше Пита, – ответила Кайя. – А если Калле хочет ходить в школу, пока вы разбойничаете, то хорошо, чтобы дома оставался кто-то из взрослых.

– Голосуем! – закричал Калле. – Я согласен!

– И я! – присоединилась Хели. – И вы соглашайтесь поскорее!

– Вообще-то я думала, что голосование будет тайным, – мягко заметила Кайя. – Ну да ладно, можно просто поднять руку.

– Как нафяльник фкавет, так пуфть и будет, – решил Пит.

– Нет уж, голосуй за себя, – строго отрезала Хильда. – И лучше, если ты проголосуешь первым, чтобы не обезьянничать.

– Я за, – объявила Кайя. – Этот план выгоден большинству, а не только мне. Вам не придется больше ночевать на холодных дачах. Это слишком большая цена за разбой.

– А ведь нам еще везло, – проговорила Хильда. – Просто удача, что никто серьезно не заболел.

– А я против! – рявкнул Карло. – А вы как думали? Разговорчики, разговорчики – а потом р-раз, и я больше не атаман? Молодежь качает права, и все идут на поводу? В старые времена как становились разбойниками? Угоняешь собственный разбоймобиль и сколачиваешь собственную банду! А вы, значит, на готовенькое? Решили средь бела дня отправить меня на пенсию?

– Не на пенсию, а в отпуск, – поправила Хильда. – А отпуск нужен каждому, и тебе в том числе.

– Ну вав так, то я тове пвотив, – поддержал атамана Пит. – Атаман внает, фто для наф луффе вфего.

Все пропало, решила я и принялась рисовать цветочки в тетради. Правда, Хильда еще не сказала своего слова. Но я уже представила результат: ничего не изменится, мы просто сядем в разбоймобиль и уедем отсюда, и на заднем сиденье снова будет мертвая тишина.

– Вы что, не понимаете? – продолжал Карло. – Если я проголосую за, Вилья вернется домой. Она хитрая, она специально так все устроила, чтобы вы забыли про последний пункт. Но я ее насквозь вижу! Вилья учит нас думать. Это первое лето, когда Хели и Калле, уж простите, ребята, не порывались все время бунтовать. Мы влегкую выиграли все соревнования на празднике лета. Мы совершили преступление века. Три преступления! Нас боятся и уважают куда больше прежнего. И вы хотите, чтобы я проголосовал за и отпустил ее домой?

– Ты говоришь, что молодежь порывается бунтовать, – заметила Кайя. – А что будет, если и Вилья примкнет к мятежу?

– Если Вилья учит нас думать, то почему ты не хочешь подумать сам? – подхватила Хели. – Это страшно полезный план, неужели не видишь?

– Раз все упирается в Вильин отъезд, – медленно проговорила Хильда, – то я голосую за. Вилье пора возвращаться к своей семье. Каждому ребенку нужен дом, особенно когда он сам этого хочет. И ни один разбойничий атаман на свете не волен ему помешать.

В гостиной стало тихо. Бешеный Карло то сжимал, то разжимал кулаки, точно пытаясь понять, как это из них утекает власть.

– Мы победили! – возрадовалась Хели и заплясала на месте. – Победа, победа!

– Минуточку, – решительно сказал Карло. – Так не пойдет. Как атаман вам говорю: не пойдет! Это слишком поспешно. Вы слишком быстро принимаете решения. Мы никогда раньше так не голосовали. Мы всегда принимали решения единогласно!

– Ты принимал, папа, – неожиданно твердо поправил Калле.

– У нас была договоренность, братишка. От своих слов не отказываются, – сказала Кайя. – Если не хочешь, конечно, потерять авторитет в глазах молодежи.

– Нет, конечно, – смутился Карло. – Но меня беспокоит то, что план нравится большинству. В стане разбойников должно быть единогласие. Тогда я меняю свое решение! Имею право! Как атаман, как отец семейства, как… Как старший из присутствующих мужчин, вот! Я не хочу быть по разные стороны баррикады с Хильдой. Не хочу, чтоб мне припоминали потом: мол, ты проиграл. Единогласно – значит, единогласно, и точка.