Янка Мавр - ТВТ. Повесть

«Каждый член ТВТ должен помнить, что в его деятельности нет мелочей, нестоящих дел. Всякая полезная мелочь в общей массе составляет большую ценность».

— Вот теперь и судите: записывать Цыбуку очко за кран или нет, — обратился вожатый к собранию.

Пионеры улыбались и молчали: кто знает, как быть в таком случае?

— Ну, что скажете? — снова спросил вожатый.

Тогда Толя встал и сказал:

— Хотя у нас такого пункта и не было, мы думаем так: если дело полезное, то всё равно, мелкое оно или крупное.

— Правильно! — вставил директор.

Цыбук повеселел, задрал нос и так глянул на товарищей, словно хотел сказать: «Ну, что!»

— Я не записывала бы, что закрыла кран, — заметила Клава с места.

— Это уж твое личное дело, — сказал вожатый. — А если кто-нибудь захочет, — зачем ему отказывать? Очков у нас хватит, денег за них платить не нужно.

— Тогда один наберет много очков за пустяки, а другой будет иметь какое-нибудь одно очко за очень стоящую работу, — сказал Павлик.

— Вот как вы ставите вопрос, — с удивлением произнес вожатый. — Тогда, если хотите, давайте так считать: чем работа значительнее, тем и очков больше. А вообще я должен сказать, что дело здесь не в очках и, если хотите знать, даже не в той небольшой пользе, которую вы приносите сейчас, а.. .

Он посмотрел на директора и остановился.

— А в чем? — спросил Яша.

— После скажу, — ответил вожатый.

— Почему?

— Потом интереснее будет.

— Когда?

— Через некоторое время.

— Сейчас скажи! Сейчас!.. — стали просить ребята.

— Потерпите немножко. Скажу, когда придет время, — отвечал вожатый, словно бы сожалея, что затронул этот вопрос.

— Сожалеем и мы, так как тоже не знаем, что же это за вопрос.

Выручил Сергей Павлович, попросивший слова. Ученики сразу притихли. Сергей Павлович поднялся и сказал:

— Тут некоторые из вас отнеслись свысока к мелочам. Напрасно. Одна мышь — не беда. Сто мышей — несчастье. Да что там сто? Иногда и одна пустяковина бывает хуже сотни. Я знаю случай, когда человек погиб из-за огрызка яблока, валявшегося на полу. Человек наступил на него, поскользнулся и так ударился об угол печки, что вскоре умер. Вот вам и мелочь! Многие из нас не обращают внимания на мелочи, считая, что у каждого есть дела поважнее. В том и беда наша. А еще хуже, когда человек думает: это меня не касается. Остатки этой страшной болезни сохранились у нас еще с давних времен, когда каждый думал только о себе. Например, если у чьего-нибудь пальто оборвется вешалка и это «чужое» пальто валяется на полу в раздевалке, сколько человек равнодушно пройдет мимо. .. И когда еще кто-нибудь догадается поднять! .. А то вот мальчик на улице портит дерево; мимо него пройдут иногда человек десять, и никто не остановит озорника, — всякий считает, что это «не мое дело». Тысячи таких мелочей мешают нам жить. Честь вам и слава, что вы первыми поднялись на войну против мелочей. Учитесь замечать их и, что еще важнее, — никогда не думайте: «Это не мое дело».

Сергей Павлович говорил тепло, от души, и его речь произвела на детей сильное впечатление. Тэвэтовцы в эти минуты особенно почувствовали, как дорога им их «честь и слава».

Вожатый внес еще один пункт в устав:

«Член Товарищества Воинствующих Техников не должен рассматривать свою деятельность как работу, как нагрузку. Он делает только то, что можно выполнить легко и охотно».

Тут взял слово Антон Иванович.

— Я, сказал он, — обращаю особое внимание на этот пункт. Вы развернули ваше дело, как игру; пусть оно игрой и останется. Вы не можете обещать следить за порядком повсюду, везде исправлять неполадки, тратить на это всё свое свободное время. У вас есть основная обязанность — ученье, есть и другие занятия. А это пусть будет для вас только интересной игрой, вместо какой-нибудь другой, бесполезной игры. А потом мы увидим, что получится.

Когда после собрания все направились к дверям, директор подошел к классной доске, нагнулся и… поднял с полу кусочек мела.

— Запишите мне очко, — весело сказал он. — Я считаю эту работу полезной потому, что мел вы могли растоптать, раскрошить, в классе стало бы больше пыли, пол запачкался бы, уборщице прибавилось бы работы и пропал бы нужный кусок мела.

— Вот вам и мелочь! — сказал Сергей Павлович.

Ребята восторженно захлопали в ладоши.