— Ну что, не готовы ещё, копуши? — весело спросил дедушка. — Давайте, давайте, а то не успеем ничего посмотреть. У меня съёмки через два часа.
Я быстро натянула куртку и шапку, и мы выбежали из квартиры. Мама даже губы не успела накрасить.
Мы вышли во двор. Прямо около подъезда стояла дедушкина машина — новенькая, блестящая, вся такая серебристая. Дедушка уселся за руль и включил зажигание. Мама посадила меня на заднее сиденье, захлопнула дверь и начала обходить машину, чтобы сесть рядом с дедушкой. Но дедушка, услышав хлопок, решил, что все уже в машине, и с силой нажал на газ. Машина рванула вперёд, мама осталась стоять на тротуаре. Я не видела маминого лица: мы уехали слишком быстро.
Всю дорогу до зоопарка я кричала. Я кричала очень громко:
— Дедушка! Дедушка! Остановись! Мы маму забыли!
А где-то в глубине дедушкиного кармана надрывался мобильный телефон. Наверное, это звонила мама, чтобы сообщить дедушке, что её нет в машине.
Но у моего дедушки есть одна особенность: когда он за рулём, он выключается из реальности. Он ничего не слышит и ни на что не реагирует.
Я думаю, если бы дедушка не пошёл в артисты, он стал бы Шумахером. Дедушка сидел, наклонившись вперёд и впившись взглядом в дорогу. Он обгонял, подрезал и всё время перестраивался с одной полосы на другую. Без этого мой дедушка просто не может ездить. Он лихо вдавливал в пол тормоза у светофоров и до отказа выжимал газ на поворотах. Он летел так, словно в зоопарке пожар или заболели все звери, и ждут только нас с дедушкой, чтобы мы приехали и всех спасли.
Вся дорога до зоопарка заняла у нас минут восемь. Или двадцать пять. У меня тогда ещё не было часов. У меня и сейчас их нет.
Когда дедушка с невероятным скрежетом затормозил напротив входа в зоопарк, я всё ещё орала. Я же говорила вам, что я орала всю дорогу. И телефон продолжал надрываться в дедушкином кармане.
— Да что же это такое?! — закричал дедушка. — Вы что, не можете раз в жизни спокойно доехать до зоопарка?!
Я замолчала. Дедушка обернулся.
— А где мама? — спросил меня дедушка.
Я заплакала.
В зоопарк мы с мамой всё-таки сходили. Только в другой раз. И без дедушки. А вообще я очень люблю своего дедушку-артиста. И скучаю по нему. Я всё жду, когда же он позвонит. Что-то давно не устраивал нам дедушка сюрпризов.
Здравствуйте, я ваш дядя!
Костик сидел дома один. До прихода мамы оставалось часа два. Все уроки давно были сделаны, но идти гулять нельзя: дождь лил, как из прохудившегося корыта.
Костик задумчиво смотрел в окно, не зная, чем заняться. Дождинки с силой ударяли в стекло, словно хотели продолбить его насквозь и попасть прямо в Костика. Им это никак не удавалось, и обессиленные капли сердито стекали вниз, оставляя на окне размытые потёки.
Внезапно унылая тишина пустой квартиры разорвалась резким звонком. Дз-з-зынь! Дз-з-зынь! Дз-з-зынь! Звонили в дверь. Кто бы это мог быть? Неужели мама пришла раньше времени? Костик радостно бросился в прихожую.
— Кто там? — на всякий случай закричал он на бегу.
— Свои, — ответили из-за двери.
Рука Костика, потянувшаяся было к замку, замерла в воздухе. Голос был мужской, незнакомый.
— Какие ещё свои? — дрожащим голосом спросил человека за дверью Костик. Мама всегда говорила, что открывать дверь чужим нельзя ни при каких обстоятельствах.
— Да это ж дядя Толя! Китёныш, ты что? Я ж телеграмму посылал, что приеду.
Костик заколебался. Китёнышем его называли только самые близкие люди — мама, папа и ещё иногда бабушка, которая приезжала в гости раз в два месяца из очень отдалённого района. Вот только про телеграмму он ничего не знал. Может, мама забыла ему сказать? И кто такой этот дядя Толя?
Костик поднялся на цыпочки и, зажмурив один глаз, другим крепко прижался к стеклянному глазку в двери. Человек снаружи будто почувствовал, что его рассматривают, и наклонился вперёд, приблизив лицо к Костиному глазу. При этом нос человека разбух и вытянулся навстречу Костику, как в комнате смеха, а глаза сузились и уехали куда-то назад. Рот незнакомца был растянут в лошадиной белозубой улыбке.
Читать дальше