Джудит Керр - Как Гитлер украл розового кролика

Поезд замедлил ход и в очередной раз остановился на маленькой плохо освещенной станции.

— Где мы? — спросила мама.

Анна попыталась прочитать слово на освещенной вывеске:

— Боврил.

— Не может быть, — усомнился Макс. — В прошлый раз мы тоже останавливались на станции Боврил.

Мама, еще бледная после переправы, пришла в себя.

— Это реклама, — объяснила она. — Боврил — это такая английская еда. Кажется, ее едят с тушеными овощами.

Поезд все так же медленно тащился сквозь темноту, и Анна задремала. Все происходящее было странно знакомым: усталость, стук колес, капли дождя, барабанящие по стеклу… Все уже когда-то было. Так и не вспомнив, когда именно, Анна уснула.

Через какое-то время она пробудилась, поезд ехал быстрее, и за окном замелькали огни. Анна увидела мокрые дороги, уличные фонари и однотипные маленькие домики.

— Мы прибываем в Лондон, — сказала мама.

Дороги стали широкими, дома — высокими и более разнообразными. Внезапно стук колес изменился: поезд ехал по мосту через большую реку.

— Темза! — закричал папа.

Мост с обеих сторон освещался огнями, и Анна видела машины и красный автобус, ползущий внизу под ними. Потом река осталась позади. Поезд въехал в закрытое помещение, и появилась сверкающая станция с платформой, носильщики и толпы людей.

Приехали!

Анна сошла на платформу. Было зябко. Их должен был встретить мамин кузен Отто. Вокруг приветствовали друг друга, улыбались и разговаривали англичане.

— Ты понимаешь, что они говорят? — спросила Анна Макса.

— Ни слова, — ответил Макс.

— Через несколько месяцев будем все понимать, — сказала Анна.

Папа нашел носильщика, но кузен Отто пока не появился, и мама с папой пошли его искать, а детей оставили возле багажа. Было холодно. Анна села на чемодан. Маленький толстенький носильщик с красноватым лицом улыбнулся ей.

— Français? — спросил он.

Анна отрицательно покачала головой.

— Deutsch?

Анна кивнула.

— А! Дойч! — сказал носильщик и добавил: — Хитла?

Анна и Макс переглянулись. Они не поняли, что он хочет сказать.

— Хитла! Хитла! — повторил носильщик. Он пристроил один палец под носом, изображая усы, и вскинул руку в нацистском салюте. — Хитла?

— А! Гитлер! — воскликнул Макс.

Анна спросила:

— У них тут есть нацисты?

— Надеюсь, что нет, — ответил Макс.

Анна и Макс скривились и отрицательно затрясли головами:

— Нет! Нет Гитлеру!

Носильщику это понравилось.

— Хитла… — начал он. Потом оглянулся вокруг, не смотрит ли кто, смачно сплюнул на платформу и произнес: — Хитла! — вот что он о нем думает.

Все рассмеялись. А носильщик попытался еще раз изобразить Гитлера — как у него на лоб падают волосы. Тут с одной стороны появилась мама, а с другой — папа с кузеном Отто.

— Добро пожаловать в Англию! — воскликнул Отто, обнимая маму. А когда мама поежилась от холода, авторитетно добавил: — В этой стране всегда надо носить шерстяное белье.

Анна вспомнила, что в Берлине кузен Отто одевался довольно изысканно. А сейчас на нем было мятое пальто, и выглядел он весьма потрепанно. Они медленно двинулись за ним к выходу. Всюду толпились люди. Стояла такая сырость, что казалось, будто ее источает земля. Анне в нос ударил запах резины — от множества дождевых плащей, в которые были одеты все англичане вокруг. В конце платформы образовался небольшой затор. Но никто не толкался и не пытался протиснуться вперед, как это обычно бывало во Франции или в Германии. Все спокойно стояли и ждали своей очереди. Фруктовый ларек сверкал сквозь туман яблоками, апельсинами и желтыми бананами, а витрина другого магазинчика была заполнена конфетами и шоколадом. Англичане, по-видимому, были очень состоятельными людьми, если покупали себе такие вещи. Они прошли мимо полицейского в высоком шлеме и миновали еще одного — в мокром плаще.

Снаружи вокзала дождь напоминал светящийся занавес, и сквозь него Анна смутно видела очертания площади. И снова у нее возникло ощущение, что это уже было с ней: она стоит на станции, снаружи льет дождь, очень холодно…

— Подождите здесь, я поймаю такси, — сказал кузен Отто. И это тоже было знакомо.

Внезапно ее усталость, раздражение и озноб слились воедино. Внутри у Анны образовалась ужасная пустота. Прошлое и будущее спутались. Казалось, что дождь — единственное, что действительно существует, и в какой-то момент Анна вообще перестала понимать, где находится.

— Все в порядке? — спросил папа, подхватывая ее за руку, потому что она пошатнулась.