Валентина Осеева - Динка. Повесть

Малайка топчется на месте, смущенно оправдывается и наконец, решившись, протягивает ей свой сверток.

- Бери, пожалуйста, бери! - с неожиданной горячностью восклицает он. Носи на здоровье, пожалуйста!

- Лина, Лина, не обижай его! - торопится предупредить Марина.

- Лина, не обижай! - волнуется Мышка.

- Мы не позволим обижать Малайку, - строго говорит Алина.

Динка, упираясь головой в Линин бок, сердито толкает ее.

- Лина, не ломайся! - кричит Катя. - Как тебе не стыдно мучить человека?

- Да чего вы шумите-то? Я ему еще и одного слова не сказала… разворачивая сверток, говорит Лина. Яркий шелк блестит и переливается в ее руках.

- Носи на здоровье, - просит Малайка.

- Да здоровья у меня и без твоего платка хватит, не об этом речь, - нежно и задумчиво отвечает Лина, любуясь шелком. - Только что ж ты мне подарки возишь, Малай Иваныч… - мягко и выразительно начинает она. - Что я - жена тебе аль невеста? Али уж глаза у меня такие завидущие, что я на чужое добро польщусь? За что про что подарки мне дарить? - постепенно расходится Лина, глядя на Малайку с уничтожающей насмешкой. - Кто ж это я тебе, по твоему разумению, Малай Иваныч?

- Ну, пошел-поехал! - машет руками Малайка и, оборачиваясь к Марине, отчаянным взглядом призывает ее на помощь.

- Что у тебя, сердца нет, Лина? Я просто удивляюсь тебе! - возмущается Марина.

- Лина, бери платок сейчас же! - топает ногой Динка. - Сейчас же бери! Я делаюсь больной!

- Сичас, сичас… Как же, так и схватила! Да не родился еще тот поп, который татарина с русской девкой обвенчает! И церкву ту еще не построили, где ихняя свадьба стрясется! - гневно кричит Лина, и, сверкнув яркими цветами, платок падает Малайке на грудь. - Не невеста я тебе, бери свой подарок назад, Малай Иваныч! - низко кланяясь, говорит Лина.

- Вот невежа! - сердится Катя. - Хотя бы из вежливости взяла!

- А вежливость эта мне ни к чему, я не барского роду-племени, душой кривить не могу, - вздыхает Лина и, взглянув на убитого горем Малайку, неожиданно ласково говорит: - Пойдемте, Малай Иваныч, на кухню, я вас чайком попою, пирогами угощу. Спрятайте ваш платок, и пойдемте.

Малайка поднимает с земли бумагу, аккуратно заворачивает свой платок и покорно следует за Линой.

- Он же может выкреститься, наконец! - с досадой говорит Катя. - Что это за ерунда такая?!

- Конечно, он может выкреститься. Но это не ерунда, а драма… Ведь Лина любит его. Вот что делают с людьми религиозные предрассудки, - грустно отвечает Марина.

А на кухне идет веселое угощение. Малайка что-то рассказывает, Лина хохочет. И провожать его она выходит в новом шелковом платочке.

Мягкий свет лампы падает на ступеньки, детям пора спать, но никому не хочется уходить. В обступающей со всех сторон черноте вечера освещенное крыльцо кажется маленьким светлым островком. Катя набрасывает на плечи Марины платок и сама усаживается на верхней ступеньке. Лина, проводив Малайку, тоже устраивается подле девочек. Говорить никому не хочется, воспоминания нарушены…

- «Слети к нам, тихий вечер…» - запевает Марина. Девочки присоединяются к матери; голос Мышки, серебристый и фальшивый, неуместно взлетает вверх, Лина, подперев рукой щеку, мастерски ведет втору. Катя тоже не может остаться молчаливой: свежий, сильный голос ее сразу укрепляет маленький хор.

«Тебе поем мы песню, вечерняя заря…» - тихо повторяются слова, похожие на вечернюю молитву.

- «Слети к нам, тихий вечер…» - просят взрослые и дети. И никто из них не знает, что этот тихий вечер - последний счастливый вечер на маленькой даче.

Не знает Динка, что завтра она уже не увидит на заборе знакомого елочного флажка; не знает Алина, в какую страшную ночь придется ей выполнить тайное и важное поручение Кости, не знает Мышка, сколько горьких слез прольет она о тех, кого любит…

Не знает Лина, как тяжко испытывает своих верующих пресвятая богородица; не знает Катя, что не там ищет она свою судьбу, где найдет; и не знает мать, наслаждаясь тихим материнским покоем, что не уберечь ей от горя неокрепшие сердца ее детей и никуда не уйти ей самой от тяжких испытаний…

- «Слети к нам, тихий вечер…» - поют на крыльце, и вечер слетает. А за вечером идет ночь.

На уроке Никич показывает Динке блестящие угольники и какой-то мудреный певучий замок для ее сундука.