Генрих Книжникё - Ты любишь науку или нет?

Васька-Джон растерянно оглянулся на Терезку. Она даже шею вытянула и рот распахнула на своем заборе от любопытства. Фуня довольно улыбнулся.

— А-а! — закричал Джон. — Вы мной командовали! Поди — принеси, сбегай — подай, давай — сделай! А как на день рождения, так меня не позвали! Если у меня велосипед не такой, как у вас, так я вам не подхожу? А как мою пепси пить, так подхожу! А они меня сразу взяли помогать им молнии делать. Вот вам!

— А ты хотел попасть к нам просто так? Мы тебя проверяли, но ты испытания не выдержал. Иди к ним, не жалко. Молнии он будет делать! А больше ничего? Может, еще на Марс полетишь в ихнем вонючем баке? Как был дураком, так дураком и останешься! Хорошо, что они тебя переманили, а то я велик свой хотел тебе отдать: мне скоро новый привезут. Пошли, ребята! — Боб стрельнул глазами, гордо развернулся и пошел прочь, ведя рядом свой велосипед.

Его компания молча потянулась за ним. Васька-Джон растерянно глядел им вслед.

— Плевал я на твой велик! И на вас на всех плевал! — крикнул он.

Никто даже не оглянулся.

Витик чувствовал себя задетым.

«Аристократ паршивый! — думал он. — Я ему, видите ли, не ровня, поэтому он со мной драться не будет. А был бы ровней, стал бы? Трус надутый! Погнаться бы сейчас за ним с гайкой, заорать, чтоб дунул от меня на велике своем? Да ну его! Фуньке выговаривал, а сам… Черт с ним, теперь хоть спокойно будет».

— Пошли работать, — сказал он. — А ты, Джон, не переживай. Индюк он надутый, а не аристократ. И не предал ты их, а понял, что они тебя обманывали и эксплуатировали. Будешь делать с нами важное дело. Физиком даже можешь стать.

— Велик он мне свой, оказывается, хотел отдать, только сказать не успел, — пробормотал Васька-Джон. — Гад!

Брат приехал на следующий день вместе с Терезкиными родителями и Зойкой на машине дяди Якова. Терезка с воплями кинулась к своим обниматься и рассказывать, а те не могли налюбоваться на свое драгоценное загорелое чадо, будто не видели ее год, а не каких-нибудь пять дней. Зойка поцеловала Витика, приобняла Фуню и с любопытством стала оглядываться по сторонам. Дядя Яков, как всегда озабоченный, сказал, чтобы побыстрее разгружали машину, потому что времени мало, и стал копаться в моторе. Отец Терезки вытащил из багажника две здоровенные сумки с уже приготовленными обедами, продуктами и Терезкиными вещами. Андрюшка достал полиэтиленовый пакет со своим и Витикиным барахлишком.

Фунины родители передавали привет и обещали приехать завтра.

Андрюшка был добрый, довольный, благостный, как обычно при Зойке, всех веселил и радовал. За обедом он устроил целое представление, показывая, как влетела во двор Терезка с вытаращенными глазами и криком: «Хлопцы бьются!» Как прыгал со своей гайкой на проводе Витик, как Фуня, подвывая, волок бак, как Терезка прикладывала к Фуниному подбитому глазу холодный утюг, топала ногой и кричала: «Будешь ще биться?!» Хохот стоял непрерывный. У Зойки и пани Анны потекла тушь с ресниц. Смеялся даже дядя Яков.

Уезжали, конечно, опять в темноте, мелькая светом фар, и Витику было немного грустно, как всегда после долгого веселья.

Тут брат вдруг хлопнул себя по лбу.

— Совсем забыл: тебе письмо, дома из ящика достал.

— Мне? Какое письмо? — удивился и испугался Витик.

— Прочтешь — узнаешь. Держи.

И брат передал Витику лист плотной бумаги без конверта, сложенный текстом внутрь и тщательно заклеенный, с большой красивой маркой. Адрес Витика был выведен плавным Малькиным почерком, сверху была приписка: «Кто найдет это письмо, опустите, пожалуйста, в почтовый ящик».

«Писала тайно и выкинула в окно!» — понял Витик, и сердце у него сильно застучало.

Он быстро огляделся: Фуня с Терезкой мыли ноги под краном, брат, отдав письмо, сразу ушел в дом. Витик понял, что Андрюшка вовсе не забыл о письме, а специально передал его, когда все уехали, чтобы никто не видел и Витик мог обойтись без ненужных расспросов.

Витик сунул письмо под рубаху и побежал в туалет. С колотящимся сердцем, вздрагивая от голосов в доме, он вскрыл письмо и полетел глазами по загибающимся вниз торопливым строчкам.

«Витичек! — читал он. — Меня скоро увезут в деревню. А пока я у тети. Она болеет и сидит со мной. А когда она уходит в больницу на уколы, меня сторожит Рустем. Я говорю маме, что хочу домой, а она говорит, чтобы я дала честное слово, что не убегу к вам. А я не могу дать, потому что не знаю, а вдруг убегу, если ты за мной приедешь. А ты не приезжаешь. Надо кончать письмо. Марку я нашла, а конверта нет».