Радий Погодин - Весёлые рассказы про детей

Я так часто слышал мягкий, кроткий Алёшкин голос:

– Мама! Хочешь, ещё чаю налью? Отрезать ещё кусочек колбасы?

– Спасибо, милый.

– Книжку тебе ещё почитать?

– Не надо. Я устала…

– Опять ноги болят? – слышался тревожный голос доброго малютки. – Господи! Вот несчастье так несчастье!..

– Ну ничего. Лишь бы ты, крошка, был здоров.

– Ну-с, – важно говорил Алёшка, – в таком случае, ты спи, а я напишу ещё кое-какие письма.

Было ему около десяти лет.

Однажды я встретился с ним в коридоре.

– Тебя Алёшкой зовут? – спросил я, вежливо, ради первого знакомства, дёргая его за ухо.

– Алёшкой. А что?

– Да ничего. Ну, здравствуй. У тебя мать больная?

– Да, брат, мать больная. С ногами у неё неладно. Не работают.

– Плохо ваше дело, Алёшка. А деньги есть?

– В сущности, – сказал он, морща лоб, – денег нет. Тем и живём, что я заработаю.

– А чем ты зарабатываешь?

Посмотрев на меня снизу вверх (я был в три раза выше его), он с любопытством спросил:

– Тебе там наверху не страшно?

– Нет. А что?

– Голова не кружится?

Я засмеялся.

– Нет, брат. Всё благополучно.

– Ну, и слава Богу! До свиданья-с.

Он подпрыгнул, ударил себя пятками по спине и убежал в комнату матери.

Эти нелепые замашки в таком благонравном мальчике удивили меня. С матерью он был совсем другим. Я понял, что хитрый мальчишка надевает личину в том или другом случае, и решил при первой возможности разоблачить его.

Но он был дьявольски хитёр. Я несколько раз ловил его в коридоре, подслушивал его разговоры с матерью – всё было напрасно. При встречах со мной он был юмористически нахален, подмигивал мне, хохотал, а сидя с матерью, трогательно ухаживал за ней, читал ей книги и в конце вечера неизменно говорил, с видом заправского молодого человека:

– Ну-с, а мне нужно написать кое-какие письма.

Я приставал к нему несколько раз с расспросами:

– Что это за письма?

Он был непроницаем.

Однажды я решился на жестокость.

– Не хочешь говорить мне, – равнодушно процедил я, – и не надо. Я и сам знаю, кому эти письма…

– Ну? Кому? – тревожно спросил он.

– Разным благодетелям. Ты каждый день с этими письмами пропадаешь на несколько часов… Наверное, таскаешься по благотворителям и клянчишь.

– Дурак ты, – сказал он угрюмо. – Если бы я просил милостыни, то и у тебя просил бы. А я заикнулся тебе хоть раз? Нет.

И добавил с напыщенно-гордым видом:

– Не беспокойся, брат… Я не позволю себе просить милостыни… Не таковский!

Должен признаться: я был крайне заинтересован таинственным Алёшкой. Сказывались мои двадцать два года и двадцать четыре часа свободного времени в сутки.

Я решил выследить Алёшку.

Был тёплый летний полдень.

Из-за перегородки слышался монотонный голос Алёшки, читавшего матери «Анну Каренину». Через некоторое время он прервал чтение и заботливо спросил:

– Устала?

– Немного.

– Ну, отдохни. А я пойду. Если захочется без меня кушать, смотри сюда: вот ветчина, холодные котлеты, молоко.

Захочется читать – вот книга. Ну, прощай.

В последовательном порядке послышались звуки: поцелуя, хлопнувшей двери и Алёшкиных шагов в коридоре.

Я схватил шляпу и тихонько последовал за Алёшкой.

Через двадцать минут мы оба очутились в Летнем саду, наполненном в это время дня дряхлыми старичками, няньками с детьми и целой тучей девиц с вечными книжками в руках.

Алёшка стал непринуждённо прохаживаться по аллеям, бросая в то же время косые проницательные взгляды на сидевших с книжками девиц и дам и делая при этом такой вид, будто бы весь мир создан был для наслаждений и удовольствий.

Неожиданно он приостановился.

На скамейке, полускрытой зелёным кустом, сидела сухая девица и, опустив книгу на колени, мечтательно глядела в небо. Думы её, вероятно, витали далеко, отрешившись от всего земного, рассеянный взгляд видел в пространстве его, прекрасного чудесного героя недочитанной книги, обаятельного, гордого красавца, а неспокойное сердце девичье крепко и больно колотилось в своей неприглядной, по наружному виду, клетке.

Алёшка тихо приблизился к мечтательнице, стащил с головы фуражку и почтительно сообщил:

– А вам, барышня, письмецо есть…

– От кого? – вздрогнула девица и обернула к Алёшке своё, ставшее сразу пунцовым лицо.

– От «него», – прошептал Алёшка, щуря глаза, с самым загадочным видом.