Лев Давыдычев - Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)

Оркестр заиграл веселую польку.

И Горшков шагнул через барьер.

На арену.

А Петька и Владик, вдруг увидев идущего прямо к ним милиционера, как люди, всегда в чем-нибудь виноватые, бросились бежать.

В разные стороны.

Вдоль барьера.

Горшков дунул в свисток так, что чуть не заглушил оркестр.

Публика дружно захохотала, подумав, что это – очередной клоунский номер. (Вы же помните, что Горшков был не меньше двух метров ростом, и его погоня за мальчишками никем всерьез не воспринималась.)

Бежать между барьером и первым рядом – значит, бежать по ногам зрителей.

И мальчишки вспрыгнули на барьер.

Они мчались навстречу друг другу.

А милиционер уже расставил руки, намереваясь схватить обоих враз.

Если бы Петька и Владик стукнулись лбами, лбы у них треснули бы.

Поэтому мальчишки спрыгнули на арену и – два носа к одному – столкнулись с Горшковым.

И нырнули – проскочили у него между ногами.

Милиционер озирался: куда исчезли беглецы?

Публика хохотала так, что было слышно на другом конце города.

Тетеньки-контролерши знали, что идет не номер, а настоящая погоня.

И они стали помогать Горшкову: не давали мальчишкам убежать с арены.

А зрители подбадривали мальчишек возгласами.

Горшков трехметровыми шагами носился за Петькой и Владиком.

То в одну сторону бросится, то

юугурд в

Цирк!

И неизвестно, сколько бы времени все это продолжалось, если бы не Сусанна.

Сначала она просто кричала, визжала и подпрыгивала на сиденье, а потом не выдержала.

Перескочила через барьер.

И подставила Петьке ножку.

А Горшков поймал за шиворот Владика.

А Сусанна, восторженно хихикая, взяла за шиворот бедного Петьку.

Аплодисменты, как говорится, грянули.

А когда через барьер перелезла младшая бабушка, зрители подумали, что сегодня их решили ухохотать.

Горшков увел ребят за кулисы. Бабушка увела Сусанну на место. Публика еще долго не могла успокоиться.

И Виктор с Лёлишной не могли успокоиться. Им не терпелось узнать, почему милиционер устроил погоню, которую зрители приняли за очень смешной номер.

В цирке антракт,

НО НАМ С ВАМИ, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ОТДЫХАТЬ НЕКОГДА. НАМ НАДО УЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ЗА КУЛИСАМИ, КУДА МИЛИЦИОНЕР УВЕЛ РЕБЯТ

Что же происходило за кулисами? Там происходил смех.

Один Горшков стоял невозмутимый, скорбный, держа мальчишек обеими руками за плечи.

Между нами говоря, он до сих пор не знал, зачем он ловил Владика.

А Владик не знал, зачем он убегал.

– Вы прирожденный комик, – сквозь смех сказал Эдуард Иванович.

– Я прирожденный человек, – возразил Горшков, – по профессии милиционер. А вы из меня клоуна сделали.

Тут прибежали Лёлишна с Виктором, и все недоразумения были выяснены.

– В общем и целом, – мрачно произнес Горшков, – здорово получилось. А в первом ряду товарищ майор с супругой сидит. Понимаете? Если меня уволят из милиции, – голос его дрогнул, – одна мне дорога осталась – в клоуны. И все из-за вас!

– Вы ни в чем не виноваты, – сказала Лёлишна, – вы просто выполняли свой долг.

– И мы свой долг выполняли, – сказал Владик, – убегали сколько могли. А то, что посмеялись над нами, не беда.

– Смех – дело полезное, – добавил Петька.

– Смотря для кого, – возразил милиционер. – При исполнении служебных обязанностей смеяться нельзя. Пойду товарища майора спрошу, какого он теперь обо мне мнения.

Когда он ушел, ребята рассмеялись – не над ним, конечно, а просто так, весело им было потому что.

В клетках порыкивали львы, будто волновались перед выступлением, как артисты.

Верещали и пронзительно вскрикивали попугаи. Мимо сновали артисты в ярких костюмах. Рабочие проносили или катили какие-то диковинные сооружения, странные предметы.

Прибежала Эмма, протянула ребятам эскимо – каждому по штуке – и сказала:

– Это вам от Эдуарда Ивановича. Я выступаю сейчас первой, потом поеду сидеть с дедушкой, а Григорий Васильевич приедет сюда.

– Смотри с лошади не грохнись, – проговорил Владик и покраснел.

– Это исключено, – ответила Эмма и, помахав рукой, убежала.

Ребята пошли в зрительный зал, где и увидели

Самый потрясающий номер нашей программы!

СМЕРТЕЛЬНЫЙ ТРЮК! ЗАТРЕЩИНА! БАРАБАНЫ, ДРОБЬ!

– Противная бабка! Самая противная бабка на свете! Больше ни разу не возьму тебя с собой в цирк! – сквозь зубки цедила Сусанна.

А бедная младшая бабушка, самая послушная, вытирала слезы.