Михаил Лезинский - Мальчишка с бастиона

Иссякали пороховые запасы - их ожидали с минуты на минуту.

Шёл день двадцать пятого мая тысяча восемьсот пятьдесят пятого года.

А назавтра французы и англичане начали решительную атаку Камчатского люнета, Селенгинского и Волынского редутов, прикрывавших путь к Малахову кургану.

Было шесть часов дня. С сигнального поста донесли о передвижении больших сил вражеской пехоты. Притихшая было бомбардировка усилилась вновь. Орудия Камчатки, экономя снаряды, почти не отвечали.

Минут за десять до начала штурма Максимка Рыбальченко, случайно обернувшись, увидел, как в сопровождении Тимирязева на люнет входил Павел Степанович Нахимов.

Мальчишка быстро зашептал Семёну и Артемию: «Павел Степаныч прибыл… к нам подходит». Сердце его сделало скачок, и он боялся, что орудийные заметят, как ему хочется повернуться лицом к адмиралу.

Нахимов подошёл к самому брустверу и остановился у Семёнова орудия. Командир люнета докладывал, всё время поглядывая на сигнальный пост:

- Сто двадцать пять человек команды… Едва успели возвести вал с правого фасу… Четыре орудия из строя выбыло…

- Вижу-с, - заговорил Нахимов, - положение ваше, лейтенант, трудное. На предмет штурма вы верно-с докладывали: штурм неминуем. Драться будем до последнего дыхания!

Адмирал обнажил кортик, воткнул его в вал и, подтянувшись, вскочил на банкет.

- Павел Степанович, прошу вас, сойдите, - торопливо проговорил лейтенант.

Нахимов, словно не расслышав, продолжал рассматривать пространство справа между Селенгинским редутом и батареями противника. Тимирязев повторил свою просьбу снова. К его удивлению, адмирал спустился вниз. Обычно при посещении люнета он довольно долго, взойдя на банкет, стоял открытым до половины груди. И в ответ на просьбы отвечал: «Сойдите сами, если хотите». Иногда добавлял: «Я вас не держу».

Максимка горящими глазами глядел на своего адмирала, высокого, чуть-чуть сутулого, в неизменном мундире с золотыми эполетами, которые он не снял даже сейчас, в преддверии штурма. Нахимов с окружавшими его офицерами отошли в глубь люнета.

Через несколько минут сигнальный пост передал: «Противник движется Килен-балкой». Последовал приказ: «Приготовиться к залпу!». Наступила томительная пауза.

Максим, приоткрыв канаты, закрывающие амбразуру, видел, как грозной лавой движутся тёмно-синие мундиры французской пехоты. Семён натянул потуже бескозырку, а Артемий, так и не ушедший в лазарет, докурив самокрутку, торжественно хмыкнул. Застыли в напряжении солдаты в траншеях и орудийная прислуга. Все понимали, что атака будет тяжёлой.

Но, конечно же, никто из них ещё не мог и догадываться, что против уцелевшей горсточки измученных людей французский главнокомандующий Пелисье направил 21 батальон отборных войск, из них два батальона императорской гвардии Наполеона III.

Колонна противника все двигалась и двигалась вперёд, временами давая залпы по нашим ложементам.

Прозвучала команда:

- Левый фас, начинай ядром с дальней картечью!

Плеснуло огнём дуло орудия, а Максим уже подносил новую порцию пороха. Над головой назойливо посвистывали пули, и не прекращали то тут, то там вгрызаться чугунные ядра. У мальчишки побаливало левое плечо, обгоревшее вчера. Он то и дело посматривал на бинт: не сочится ли кровь. Но, видно, травы, приложенные всезнающим Артемием, действовали безотказно.

Наступающая колонна уже перешла на бег. Шквалом огня встретили её ложементы, но через какое-то мгновение французы были уже в них.

Короткая рукопашная схватка - и слегка поредевшие батальоны всего в ста метрах от люнета.

Вскочив на банкет, лейтенант Тимирязев, не переставая, кричал:

- Огонь, огонь, огонь!

Падали, подкошенные картечью, солдаты в синих мундирах. Но новые, переступая их, упрямо лезли вперёд. С правого фланга показались русские солдаты - уцелевшей роты Полтавского полка. Они быстро неслись наперерез противнику. Короткий рукопашный бой. Максим схватил ружьё и хотел было перескочить через вал, но тяжёлая рука Семёна отшвырнула его на землю:

- Стой! Стой, ошалелый!

Мальчишка увидел снизу, как на вал вскочил французский офицер со знаменем в руках, но в то же мгновенье рухнул на спину. Раздалось ожесточённое хриплое «ура!». Это командир люнета с несколькими матросами бросился на французов.

Перемахнул через вал и Семён.

Только сейчас Максимка заметил, что Артемий лежит на земле с другой стороны орудия. Он подскочил к матросу. Тот тяжело дышал, не открывая глаз. Мальчишка быстро осмотрел его. Крови нигде не было. Он поднёс флягу к разомкнутым губам и начал натирать виски. «Контузило, - соображал Максим, - надо бы оттащить в лазарет, но как? Одному не одолеть…»