Михаил Лезинский - Мальчишка с бастиона

Воздушный конверт уходил всё выше и выше. Когда нить кончалась, Нода помогал ребятам привязывать новую, и Василий раскручивал очередную катушку.

Змей был уже над французскими позициями. Подошёл унтер-офицер Белый и пробасил:

- Ну, братцы, сейчас начнётся пальба. Конверт-то ваш на андреевский стяг смахивает!

«Изобретатели», довольные, переглянулись - именно этого они и хотели. И действительно, воздушный змей был точной копией кормового флага боевых кораблей.

Тот же огромный диагоналевый крест по белому фону: только крест был не голубым, как на настоящем андреевском знамени, а чёрным, но это не имело существенного значения.

Не успел унтер закончить фразу, как французы с нескольких сторон начали расстреливать издевательски вилявший хвостом воздушный конверт.

- Это привет вам от русских бомбардиров! - зычно хохотал Нода.

А Евтихий Лоик, перекрывая громкий смех, сострил:

- Господне предупреждение, нехристи!

Все, оживлённо толкуя о происходящем, смеялись, шумели, что-то выкрикивали в сторону французов. А ребята с колотившимися от азарта сердцами смотрели, как всё учащалась и учащалась стрельба по змею.

- Забавляете французов! - послышался голос сзади.

Матросы обернулись и увидели Забудского. Лейтенант только что возвратился из госпиталя, где пробыл около месяца. В начале февраля его контузило и слегка повредило руку.

- Здравия желаем, ваше благородие! - радостно прокричали батарейные, а Белый, выйдя вперёд, отрапортовал:

- Так точно, забавляем! Нам и французам забава. Да пули ихние расходуются.

Забудский рассмеялся, потом сказал:

- Ну вот, братцы, снова свиделись. Больно грустно в гошпитале. Так что решил на батарею возвратиться. Скучно без вас, братцы, скучно! - и он присел на придвинутый ящик из-под пороха.

Мальчишки спешно подтягивали изрешечённый и вертевшийся на ветру змей.

А лейтенант продолжал разговор.

- Идёт нам подкрепление. Вот дороги размыло, а то денька через два и пороху, и других припасов пополнилось бы.

- Хранцуз пока помалкивает, - заговорил Белый, - но, видать, что-то мерекует.

- Тут дело понятное, союзники получили подкрепление, будут на штурм идти, - сказал Забудский.

- Оно, конечно, полезут, - согласился Тимофей Пищенко.

- Вот вы, ваше благородие, - вмешался молчавший до сих пор Евтихий Лоик, - рассказываете нашему брату всё, в просветление вводите. Благодарствуем за это, очень вам благодарствуем. Их благородие в ваше отсутствие только «смирно!» и «пли!» говаривал с матросом… Так что благодарствуем сердечно… …Незаметно стемнело. В землянке уже кое-кто развалился на нарах, в два этажа подвешенных к неотёсанным стоякам. Было тепло, пахло махоркой и потом, чадила маслёнка.

Колька спал на одной лежанке с отцом возле маленького, забрызганного грязью окошка. В полночь к ним заглядывала луна, и мальчишка допоздна теребил отца разными вопросами, на которые тот, порой, не знал, что и отвечать.

В землянку втиснулся Евтихий и плотно закрыл за собой дверь.

- Что, матросики, будем убаюкиваться?

- Можно, дядька Евтихий, - сказал молодой канонир-артиллерист из сухопутных.

- Оно вроде хранцуз притих, - продолжал Лоик.

- Ясно, притих, - отвечал тот же голос, - ты ж дверцу-то вон как прикрыл наглухо!

В землянке рассмеялись. Евтихий погасил маслёнку и влез на свою лежанку. Минуту все молчали. Потом послышался голос Ивана Ноды:

- Сказывают, турку приволокли. Так тот лепечет, будто из Туретчины целая армия прибымши. «Лохматок» наших ещё и не нюхали!

- Понюхают, - отозвался Тимофей Пищенко, - а турка-то што за диво? Кошка вон англичанина прихватил, а тот нашим оказался! Вот, братцы, как бывает-то!

В землянке стихли, предвкушая «историю».

- Ну, давай, развязывай язык-то! - не выдержал молоденький канонир.

- Да чего развязывать: оказался нашим да ещё мальчонком.

- Да ну? - удивился кто-то.

- Точно - мальчонком.

- Да не тяни ты, - вмешался Евтихий, - выкладывай, чего знаешь и откедова знаешь?

- Откедова? Мальчонка сей моему Николке знакомый. Вот сын-то мне и поведал.

Все шумно набросились на Кольку с требованием немедленно рассказать, как, где и когда это случилось. Мальчишка, гордый, что оказался в центре внимания, захлёбываясь, начал передавать то, что вчера сам услыхал от маленькой Голубоглазки. Он ведь считал своего дружка Максимку Рыбальченко погибшим! А тот, значит, к англичанам попался…