Михаил Лезинский - Мальчишка с бастиона

В сенях спал солдат. Его форма, аккуратно сложенная, лежала тут же. Из горницы доносился храп: видно, там и находился офицер.

Кошка приложил палец к губам и стал снимать сапоги. Максим последовал его примеру: неуклюжие трофейные ботинки примостились у двери.

В горнице было жарко натоплено, офицер спал в одних подштанниках. На стуле висел китель. Кошка даже в темноте разглядел блестевшие на нём боевые награды. «Важный однако», - отметил он про себя.

Матрос передал Максиму штуцер: подержи! Но неожиданно офицер зашевелился. В то же мгновение Кошка бросился на англичанина. Короткая борьба, и вот уже офицер лежит связанный, с кляпом во рту.

- Отчиняй затворки! - шёпотом приказывает Кошка стоящему на страже парнишке.

Через раскрытое окно разведчики вытаскивают офицера наружу и, заставив его спрыгнуть в ров, выводят в балку. Здесь уже можно выпрямиться во весь рост и идти, не таясь.

Офицер содрогался от пронизывающего холода - не сладко после тёплой постели очутиться под секущим дождём почти голым. Кошка снял с себя накидку и укутал ею пленного.

Несмотря на усталость, шли быстро. Босиком. Свою обувь лазутчики оставили в сенях.

Через час они уже подошли к подножию Малахова кургана. Караульный у орудий только присвистнул от удивления, когда перед ним возникли три босых человека, измазанных грязью. Присмотревшись, он узнал Кошку.

- Велено сообщить вам, Пётр Маркович, - произнёс часовой, - чтобы сразу следовали к их благородию.

Матрос и парнишка отсыпались до самого обеда. Если б не вестовой командира батареи, они б с удовольствием проспали и до вечера. Но зычный голос разбудил их.

- Кошку и мальца их превосходительство Павел Степаныч к брустверу требуют!

Матрос моментально вскочил. Сна ни в одном глазу, словно и не ложился вовсе.

- Павел Степаныч? Мигом будем!

- Охвицеров там собралось!.. - восторженно продолжал вестовой. - Все при орденах да эполетах, как на плацу.

Кошка стал тормошить Максима, который всё ещё боролся со сном. Наконец он раскрыл глаза.

- Одевайся быстрей! - нарочито строго приказал матрос. Парнишка стал поспешно натягивать английский мундир.

Матрос посмотрел на него критически:

- Не гоже перед Павлом Степанычем во вражеском одеянии представать. На вот, держи, - и вытащил из сундучка свою запасную матросскую робу.

Максим быстро переоделся.

- Вот теперь в аккурат будет, - засмеялся Кошка, увидев, что тельник достаёт парнишке чуть ли не до колен, а брюки пришлось заправить на манер шаровар, - терпи, браток, опосля ушьём. …Ещё издалека Кошка разглядел большую группу офицеров и услышал знакомый всем голос адмирала Нахимова.

- Воистину удивителен наш моряк! Казалось бы, от земли отвыкнуть должен с парусами да вантами, а глядишь, как истый сапёр вгрызается в грунт, да и под землю уходит, коли надобно… - говорил Павел Степанович.

Кошка, чеканя шаг, подошёл к адмиралу.

- Ваше превосходительство!..

- Мы ждём вас, голубчик, - ласково перебил его Нахимов, - много о вашем геройстве наслышаны… А это помощник будет? - он глазами указал на Максима.

- Помощник, Павел Степаныч. Англичанина вместе полонили.

- Молодцы!

- Рады стараться, ваше превосходительство!

Нахимов подозвал адъютанта и что-то шепнул ему.

Офицер открыл ларец, вынул новенький георгиевский крест. Нахимов подошёл к застывшему по стойке «смирно» матросу и прикрепил ему на грудь орден.

- Рад стараться, ваше превосходительство! - как из пушки, выпалил Кошка.

- Носи, братец, заслужил.

Адмирал подозвал к себе оцепеневшего Максима и, наклонившись, спросил.

- Мамка есть?

- Так точно, ваше превосходительство!

- Держи, - и адмирал протянул мальчишке золотую пятирублёвку.

Максимка, задохнувшись от неожиданности, едва-едва промолвил:

- Благодарствую на этом, ваше превосходительство! - и низко поклонился Павлу Степановичу.

Офицеры рассмеялись неуставному ответу. Смеясь, Нахимов подошёл к матросу Кошке.

Обнял его за плечи и, повернувшись к офицерам, произнёс:

- Вот кого-с нам нужно возвышать, господа! Учить, возбуждать смелость, геройство, ежели мы не себялюбцы, а действительно слуги Отечества.

Слегка отодвинув от себя награждённого, Нахимов мягко спросил:

- Устал, голубчик?

- Никак нет, Павел Степаныч!

- Устал. Вижу, устал. Верно? - повернулся он к Максимке.