Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики. Две повести

— Не понимаю, как у Джекки не ломаются руки, — шепнул Эмиль.

Густав кивнул.

— Да, это противоречит всем законам физики!

Когда три Байрона закончили свой номер, началась настоящая овация. Занавес поднимали двенадцать раз.

Густав схватил английский словарь и вскочил с места, исполненный решимости.

— Пошли! — крикнул он и побежал.

Профессор и Эмиль, едва поспевая, ринулись за ним.

Они ждали близнецов в коридоре за сценой.

— Hallo, boys! {Привет, мальчики (англ.).} — крикнул Профессор. Близнецы обернулись.

— A moment, please… {Минутку, пожалуйста (англ.).} — попросил Густав. Макки — тот, что поменьше, — бросился бежать со всех ног и исчез в какой-то задней комнате. Джекки стоял и смотрел на ребят.

— You are wonderful, — сказал Эмиль. — Very nice, indeed. My compliments, Byron {Вы великолепны! Просто прекрасно! Я вас поздравляю, Байрон (англ.).}.

Джекки подошел к ребятам поближе. Он был мокрый от пота, и вид у него был очень усталый.

Густав листал словарь.

— Hallo, dear, — проговорил он, запинаясь. — We have seen you. It's the greatest impression in all my life, by Jove! Do you understand? {Послушай, дорогой. Мы видели. Это самое большое впечатление за всю мою жизнь. Клянусь! Вы поняли? (англ.)}.

Джекки долго глядел на мальчишек. Потом он тихо сказал:

— Не валяйте дурака! Я ни слова не понимаю по-английски. Привет, господа!

У всех троих вытянулись лица. Густав захлопнул словарь.

— У меня сейчас будет удар. Я думал, ты англичанин.

— Да что ты! Это просто наш псевдоним, чтобы выступать. Иностранные имена нравятся публике. А теперь отгадайте, как меня зовут на самом деле.

— Ты уж лучше сам скажи, а то гадать можно долго, — сказал Профессор.

— Вы будете смеяться! Да ладно! Меня зовут ПАулъхен ПашУльке.

— Паульхен Пашульке! — изумленно повторил Густав. — Имя, как у гнома. Меня зовут просто Густав. Но все это мура! Мы хотели тебе сказать, что мы в восторге. Старик, это просто высший класс!

Джекки обрадовался похвале.

— Очень приятно, — сказал он. — Вы завтра придете на пляж?

Они кивнули.

— Значит, до завтра! — крикнул он и исчез в той комнате, в которой уже скрылся его брат.

Трое друзей постояли еще в коридоре, поглядели друг на друга и в конце концов рассмеялись.

Густав с презрением засунул словарь в карман, обнял Эмиля и Профессора и сказал:

— Поделом нам! И зачем только люди учат иностранные языки!

На следующий день дождь лил как из ведра. Ребята не выходили из дому, писали письма и открытки с видами, играли в шахматы и глядели все время в окно. Им казалось, что они как лягушки в банке. К счастью, в гости пришел Вторник. Он взял отцовский зонтик и стоял теперь в саду, словно гриб.

Едва он вошел в дом, мальчишки стали ему наперебой рассказывать про трех Байронов и их акробатические трюки. Рассказали ему и о том, что Пони-Шапочку вчера назвали «фройляйн».

— Да, да, — сказал Вторник, — мы стареем.

И так как Пони была на кухне, где Клотильда учила ее готовить, они ворвались туда с криком:

— Фройляйн, ваш партнер стоит у дверей!

Пони не удержалась и посмотрела в окно. Мальчишки расхохотались и побежали назад на террасу. Профессор от нечего делать взял со стола отцовскую книгу и стал ее перелистывать.

— Послушайте! — сказал он вдруг и громко прочел: — «Нормальные, здоровые дети приходят в мир не с пустыми руками. Природа дает каждому все, что ему повседневно необходимо. Развивать эти дары — наш долг, и часто все это лучше развивается само по себе». — Профессор захлопнул книгу и поглядел на друзей. — Вот видите, что сказал великий Гете.

— Что мы видим? — спросил Густав. — Все мы нормальные, здоровые дети. Ну, а дальше что?

Профессор ткнул указательным пальцем в книгу:

— Гете хочет сказать, что мы от природы обладаем уже всем, что необходимо для жизни. И все, что в нас заложено, считает Гете, может развиваться само по себе. Никто не должен нас опекать… — Профессор посмотрел на вошедшего отца. — Ты знаешь, что я не тебя имею в виду, сказал он, — но многие родители совершенно неверно обращаются с детьми.

— Чертовски трудно воспитывать детей, — сказал советник, — чтобы заниматься ими не слишком много и не слишком мало. И с каждым ведь все по-разному получается. У одного легко развиваются его природные качества, у другого их надо вытаскивать клещами, иначе они не выползут на свет божий. Советник сел. — Вы все это поймете потом, когда сами станете отцами.

— Насчет «саморазвития» — это мне по душе, — заявил Густав.