Леонид Прокша - Мальчик в больших башмаках

- Ну,- как сквозь сон, услышал Ваня голос Гемлера,- говори: где автомат?

- Я брос…

Ваня не договорил и без чувств опустился на пол.

- Изверги! - крикнула бабушка.

Лицо ее стало страшным. Гемлер отступил назад.

- Уведите, уведите их, приказал он солдатам.

Скрывая волнение, комиссар партизанского отряда Виктор Павлович Лавина успокаивал Зинаиду Сергеевну:

- Все будет хорошо. Увидите. К утру Ваня с бабушкой будут здесь, в отряде. В налете на комендатуру участвуют лучшие наши бойцы.

Виктор Павлович понимал рискованность начатой операции. В поселке недавно усилили гарнизон. Успех могли обеспечить только внезапность и быстрота действий. Успокаивая Зинаиду Сергеевну, комиссар в какой-то мере успокаивал и самого себя.

Вытащив левой рукой из кармана портсигар (правая рука комиссара висела на перевязи), он продолжал:

- Комсомольскому вожаку Нине Скачок дано специальное задание. В ее группе смелые комсомольцы и чех - наш друг Карл. Они ворвутся в подвал, где сидят арестованные. Потом под прикрытием главной группы уведут пленников.

- Мне кажется, Виктор Павлович,- сказала Зинаида Сергеевна,- если бы я была там, с ними…

- Вы бы им мешали,- не дал договорить комиссар.- А люди п так сделают все возможное, чтобы спасти Ваню.-

Комиссар помолчал и добавил: - Они сделают даже невозможное.

Скрипнула кровать, на которой лежал Смоляк. Комиссар был им недоволен. Теперь у партизан нет нужного человека в Веселой Поляне.

- Виктор Павлович,- приподнялся на локте Смоляк,- вы уж извините. Не выдержал…

Виктор Павлович знал все подробности случившегося в доме Светловичей.. Он не хотел, чтобы раненый снова повторял свой рассказ.

- Ничего, товарищ Смоляк, я все понимаю,- и, чтобы подбодрить Смоляка и Зинаиду Сергеевну, он весело сказал: - Зато у нас в отряде будет настоящий врач.

- У вас же есть один.

- Вы имеете в виду чеха? Фельдшер. Он у нас недавно. Его привел Викентий. Теперь они неразлучные друзья. Вместе пошли на задание.- Комиссар посмотрел па часы.- Сейчас они штурмуют… Да… А до этого,- продолжал комиссар прежний разговор,- всей медициной заворачивала Нина Скачок…

- К сожалению, я терапевт. Вам нужен хирург.

Зинаида Сергеевна сделала Виктору Павловичу перевязку, и он ушел в штабную землянку, сказав па прощание:

- Спите. Все будет хороню.

Никто до утра, конечно, не уснул. Комиссар несколько раз выходил к опушке леса, долго стоял там, прислушивался, пе идут ли люди с задания. Но вокруг лишь тихо шумел сосновый бор. Виктор Павлович слушал этот шум и думал о суровой борьбе, которую ведет не на жизнь, а па смерть наш народ за свою свободу. В этой борьбе участвуют и такие малыши, как Ваня.

К утру, когда комиссар прямо за столом, положив бритую голову на здоровую руку, задремал, вошла Нина.

Комиссар поднял голову. По лицу партизанки понял все.

- Его увезли в лагерь,- сказала Нина.

Помолчали.

- Все вернулись?

- Все. Карл легко ранен.

- Так.- Комиссар вытащил из кармана портсигар, открыл его.- Зажгите, пожалуйста, мне спичку.

- Мы захватили в плен офицера Гемлера. Он допрашивал Ваню и бабушку…

- Немедленно его сюда,- приказал комиссар.

Кто видел Ганса Гемлера на улице в Веселой Поляне или в Заболотье, тот бы никогда не сказал, что это он стоит сейчас перед комиссаром. Куда девалась его спесь. Длинное лицо фашиста перекосилось, глаза воровато бегают, руки и ноги дрожат.

- Вы допрашивали Ваню Светловича? - спросил комиссар.

- Я… Служба… Это приказ…

- Что вы хотели от него узнать?

- Немногое: куда он девал автомат. Я отвечаю за оружие. Служба. Я - солдат.

- Вы его били?

- О, нет. Я с ним обращался гуманно. Я угощал его конфетами.

- И Ваня взял?

- Нет. Он гордый мальчик. Он вел себя достойно. Я понял: отцы, воспитавшие таких детей, непобедимы.

- И все же вы его пе отпустили.

- О, я не мог этого сделать. Служба. Комендант фон Пос приказал отправить его в лагерь. Приказ есть приказ.

- Так, значит, вы его не били?

- Нет-нет, я обращался с ним гуманно.

- А с бабушкой вы тоже обращались гуманно?

- О, конечно. Вежливое обращение с женщиной у нас в крови. На Западе женщинам целуют руки.

- А ногой в живот принято бить женщин на Западе? - спросил комиссар и пристально посмотрел в глаза офицеру.

Гемлер растерялся. Он был уверен, что никто не видел происшедшего в доме Светловичей.

- О, конечно, нет,- залебезил Гемлер,- это невозможно. - Он попробовал улыбнуться, но от этого его лицо перекосилось еще сильнее.- О нет, это не свойственно нам, немцам.