Юлия Кузнецова - Первая работа

А у тебя – пятьдесят.

– Так мало? – вырвалось у меня. – А эссе?

Ольга Сергеевна как-то странно на меня поглядела.

– Ты издеваешься надо мной? – тихо спросила она.

Я замерла. Она молча протянула мне листок. «Los profesores , – гласило эссе, – are como las canciónes». «Учителя – как песни».

– Но… – смущенно проговорила я. – Это невозможно! Ольга Сергеевна! Я со второго класса испанский учу, а английский вообще с детского сада. Они никогда у меня в голове не смешивались! Ни разу в жизни!

– Одна-единственная личность была в этом классе… – пробормотала Ольга Сергеевна. – У тебя способности к английскому, Маша. А ты променяла его на какой-то испанский… Самый легкий язык в мире!

Последние слова она произнесла с таким отвращением, словно я занималась не вторым языком, а съемками в ночной передаче «Откровенно о самом главном» – в качестве модели.

– ЕГЭ ты мне тоже запорешь? – спросила Ольга Сергеевна и, не дожидаясь ответа, развернулась к двери. Из кармана ее пиджака запел телефон: «Le it be! Le it be!»

– Это невозможно, – прошептала я, вглядываясь в текст.

На самом деле сомнений в том, что именно я накатала эту испано-английскую галиматью, которую называют спанглишем, не осталось: половина работы была написала синей ручкой, половина – черной.

– Да, Володь! – донесся до меня голос Ольги Сергеевны. – Да, я слышала. Поздравляю. Как раз собиралась тебе позвонить. Мои – нет. В этом году – нет. Да, спасибо. Будем готовиться…

Она сунула телефон в карман и, не оборачиваясь, зашагала прочь. А я осталась наедине с ужасной новостью.

Оказывается, языки могут путаться в голове, как нитки двух разных клубков. Как это могло произойти? Почему я этого не помню? Может, я заболела… А вдруг я теперь не смогу преподавать?

В прихожей пахло нагретым утюгом. Теплый и вкусный, как хлебная корочка, запах возвращал в детство. Мама сначала укладывала меня спать, а потом начинала гладить. Она боялась, что я могу обжечься, если стану бегать возле гладильной доски.

Еще запах намекал, что Роза Васильевна занята. Но тут она закричала из комнаты:

– Как хорошо, что вы, Марьниколавна, задержались минуточек на пять! Я как раз Даночкины футболки успела выгладить. Теперь смогу вам помочь!

– С чем помочь? – растерялась я.

– На занятии вашем посидеть, – объяснила Роза Васильевна, выходя в прихожую и выдергивая куртку из моих рук. – За Даночкой присмотреть. Чтобы не баловалась моя цыпонька.

Дана хмуро заглянула в прихожую и покачала головой.

Я не верила своим глазам. Она хочет заниматься со мной вдвоем!

– Знаете, Роза Васильевна, мы сегодня не будем отвлекать вас от дел, – пробормотала я.

– Да какие у меня дела? – удивилась Роза Васильевна. – Я ужин приготовила, пропылесосила. С удовольствием вас с Даночкой послушаю, отдохну маленько.

– Кажется, будет лучше без вас, – не глядя ей в глаза, пробубнила я и добавила: – Простите.

Повисла пауза.

– Да? – сказала Роза Васильевна странным голосом.

Будто она хотела сказать не «да», а что-то другое, но сдерживалась. Я мысленно взмолилась: «Отстаньте, отстаньте от нас, пожалуйста!»

Но Роза Васильевна не отступала.

– А раньше просили посидеть, – напомнила она с обидой.

– Да, – выдавила я, – но теперь все в порядке.

– Мы без тебя справимся, Розочка, – подала голос Дана.

Роза Васильевна заморгала. Потом опустила голову, сощурилась и склонилась рядом со мной: углядела комочки грязи, насыпавшиеся с моих ботинок.

– Не нужна Розочка… – протянула она негромко. – Совсем не нужна!

– Нужна! – воскликнула Дана и, раскинув руки, шагнула к Розе Васильевне, но та, разогнувшись, схватилась за поясницу и простонала.

– Розочка, тебе больно? – испуганно спросила Дана, опуская руки.

– Давайте я сама подмету? – предложила я.

Роза Васильевна, мотнув головой, снова наклонилась, ворча под нос:

– Много вы можете сами!

– Я могу, – примиряюще сказала я. – Где у вас швабра?

– Много вы вычистите той шваброй, – последовал ответ, после которого Роза Васильевна, поплевав на ладонь, принялась собирать с пола грязь руками!

Я швырнула рюкзак в угол. То есть я не собиралась швырять его, так само вышло. Он соскользнул у меня с плеча. Роза Васильевна повернула голову и задержала взгляд на упавшем рюкзаке.