Оливия Тишинская - Чертова деревня

– Выспался? Как тебя теперь величать? Иван-крестьянский сын, Емеля, может быть, Добрыня, какие там сказочные персонажи ещё есть? – оглядела парня Юлечка.

– А мне нравится, – Венька выгнул грудь колесом и прошёлся по тёплым половицам туда-сюда.

– С джинсами – отстой, – не унималась Юлечка.

– Юлечка, хватит, вот позавтракайте. Дедушка мёда принёс настоящего. Пахнет-то как.

Катюшка поставила на стол тарелку с блинами. Стопка была такой внушительной высоты, как будто они с дедом пекли блины несколько часов подряд.

– Ого, это ты всё сама? – удивился он.

– Нет, дедушка наш большую часть напёк, пока мы спали, это я тут училась. Так что…

– Красавица, всё ладно да складно. Она это всё, она, – дед подмигнул и вышел в сени.

Катюша поставила перед Веней тарелку деревянную и деревянную же вилку положила.

– Атмосферно, – сказал он, – как будто в отеле стилизованном.

– Ага, вот только тут всё настоящее, – вздохнула Юлечка.

– Женька где? – спросил Веня, прежде чем запихнуть в рот целый блин, с которого густо капал янтарного цвета мёд. – Ммм, вкусно-то как…

– А он разве не спит ещё? – удивилась Юлечка.

Венька вернулся в спальню сдёрнул одеяло. Никого. Странно, ночью он был уверен, что этот ком на кровати и есть его друг.

– Никто его не видел сегодня? – спросил он, вернувшись в комнату.

– Неа, – Катюша с удовольствием откусила блинчик.

– Так и где этот обормот? – стараясь быть непринуждённым, спросил Венька.

Юлечка пристально на него смотрела, казалось, точно зная, что-то не то.

– А известно дело, где, – вошёл в комнату хозяин, – в сарае отсыпается. – Только дитям туда не надо бы ходить.

– В смысле? – удивлённо вскинула брови Катюша.

Венька похолодел и почему снова взглянул на Юлечку. Она не спускал с него глаз. Оба одновременно встали и пошли во двор.

– Дети, посидите со мной, – встревоженно сказала Катюша.

Юлечка и Венька молча обошли дом. Посреди двора парню бросилась в глаза огромная куча дров, сплошь увитая цветущей повиликой. Что-то знакомое было в её очертаниях.

– А ты? – вдруг спросил он Юлечку. – Ты ночью никуда не ходила?

– А ты ходил?

– Да мы с Женькой чуть-чуть прошлись по деревне, а потом я вернулся, думал, он тоже.

Юлечка остановилась:

– Ты его бросил одного и ушёл?

– Вообще-то наоборот. Я его позвал идти, а потом обнаружил, что я один шёл, – замялся он.

Дверь сарая скрипнула и навстречу им вышел дедок и его чёрный злой кот:

– Идите сюда, идите, – поманил дед рукой.

Венька вошёл в сарай первым, осторожно обойдя чёрного кота.

На сене, сложенном посреди сарая огромной пышной кучей, калачиком лежал Женька. Он был без одежды. От того, видимо, казался каким-то маленьким и жалким.

– Мда, – многозначительно сказала Юлечка. – Что бы это значило?

Венька осторожно подошёл к другу и потрогал его за руку. Она была тёплая. Женька что-то замурчал во сне.

– Жень, – осторожно позвал Венька. – Алё, проснись, Рыжий.

Женька блаженно потянулся во сне, повернулся на спину и потянулся, открыл глаза.

– Пойду-ка я найду, что одеть этому Адаму, – нервно сказала Юлечка, – а то детей выпугает до смерти.

Дед потрусил за Юлечкой, потом что кроме русской рубахи и полосатых штанов тут вряд ли можно было на что-то рассчитывать.

– У меня есть, у меня есть, – приговаривал дедок.

– Жека, – ещё раз позвал Венька. – Ты где одежду посеял?

– Чью? – хрипло спросил тот.

– Свою, олень ты рыжий. Ты почему голый? – ещё раз спросил парень.

Женька сел и придирчиво себя осмотрел. Одежды на нём не было и нитки. Он косо глянул на друга, сгрёб охапку сена и насыпал на себя.

– Так лучше, – сказал Венька и сел рядом. – Кстати, от тебя невыносимо несёт псиной и шерсть на плечах собачья – длинная и рыжая.

Венька снял пучок шерсти и подал Женьке.

– Гадость какая. Мы где были вчера? – Женька недоумевающе смотрел на друга.

– В этой самой чёртовой деревне. Вышли за забор, прошлись, Ты увидел лошадей и коров и полез на забор.

В сарай стремительно вошла Юлечка, бросила косой взгляд на одетого в сено Рыжего и презрительно кинула в него одеждой.

– Это что? – с удивлением спросил тот.

Венька показал руками на себя:

– Местный колорит. Одевай. Я тоже без рубашки остался.

– Ты куда свою дел?

– А мне бы тоже хотелось знать, желательно подробно, где вас обоих носило и почему от тебя пахнет собакой, а от его рубашки тухлой водой, – строго спросила Юлька, усаживаясь на сене напротив парней.