Вячеслав Чиркин: Тошка, собачкин сын

© Чиркин В.П., 2011

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2011

Однажды летом, подходя к своей пятиэтажке, Зоя Ивановна, ещё не старая вдова-пенсионерка, увидела, как два здоровенных дога терзают и рвут молодую, небольшую ростиком собаку, забежавшую к ним во двор.

Обычно чужак в такой ситуации спасается бегством или падает на спину, скулит, визжит, прося пощады. Так велит инстинкт самосохранения. Этот же отчаянно оборонялся – и то один, то другой пятнистый зверюга отскакивал с щенячьим визгом, укушенный в морду или за лапу. Довольные хозяева догов покуривали в сторонке, наблюдая травлю.

Зоя Ивановна зонтом отогнала разъярённых собак, а их хозяевам пригрозила вызовом милиции, и те быстро убрались вместе со своими выкормышами.

Бесстрашный пёсик был так сильно искусан, что не мог встать на ноги. Несмотря на это, он продолжал рычать и скалить зубы.

Зоя Ивановна была равнодушна к собакам, но сейчас в ее сердце проснулась жалость и уважение к стойкому бойцу. Она обернула израненную собачку газетой и на вытянутых руках унесла к себе на третий этаж. Пёсик не сопротивлялся.

Первым делом Зоя Ивановна вымыла его с мылом в ванне, высушила феном для волос и определила в кресло покойного мужа, подстелив свою старую кофту, а после этого принялась обрабатывать глубокие раны.

Вояка мужественно переносил жгучие укусы йода, выстриже-ние шерсти и лишь слабо порыкивал, когда ножницы ненароком прихватывали кожу.

Между делом Зоя Ивановна расспрашивала приёмыша, чей он и откуда, почему бродит без хозяина, уговаривала потерпеть.

Она возилась с собачкой, как с малым ребёнком, о котором всю жизнь мечтала и которого у неё не было. Несчастный пёсик преданно смотрел спасительнице в глаза, смущённо покачивал обрубком хвостика и, улучив момент, благодарно лизнул ей руку.

Впервые за годы одиночества Зоя Ивановна почувствовала себя кому-то нужной.

– Как же мне тебя звать-величать, собачкин сыночек? – спросила она скорее себя, чем собаку, укладываясь спать. – Назову-ка Тошкой. Был у меня такой ухажёр в первом классе. Так-то его Тимошей звали. Он опекал, защищал меня постоянно. Мне это нравилось, но иногда хотелось покапризничать, подразнить его, и я кричала: «Тошка, отстань! Меня тошнит от тебя!» Так прозвище Тошка за ним и осталось. Ну и поревела я от этого поклонника! Он мне то секретные записочки подбрасывал, то репьи к косам цеплял. А один раз в портфель здоровенную жабу тайком положил. Я хотела книжки достать, а она как выпрыгнет! У меня сердце чуть не лопнуло от страха. А визжала!.. На всю школу. После этого Тошка «водиться», то есть дружить, предложил, а я сунула ему фигу под нос, грохнула по голове портфелем и убежала.

Зоя Ивановна грустно вздохнула, тепло улыбнулась и добавила:

– Конечно, глупый он ещё был, но хороший. По уши был влюблен в меня и даже дрался с мальчишками, когда нас женихом и невестой дразнили.

Спал первую ночь Тошка беспокойно. Рычал, лаял во сне, падал с кресла, пытаясь куда-то бежать.

Зоя Ивановна поднимала его, успокаивала.

К утру Тошке стало хуже: раны воспалились и припухли, глаза помутнели, нос сделался сухим и горячим.

Есть он отказался.

Испугавшись, что песик умрёт, женщина обзвонила знакомых, имеющих собак, и узнала телефон ветеринарного врача. За вызов в выходной день ветеринарша потребовала двойной гонорар. Зоя Ивановна согласилась, лишь бы она спасла её Тошу.

Но чуть живой больной чужую не подпустил: стоило врачихе притронуться к его носу, как пёс тяпнул её за руку.

Женщина испугалась, обругала Тошку бешеной собакой и засобиралась уходить.

– Вы хоть скажите, что ему давать, – топталась возле неё расстроенная Зоя Ивановна.

– Что хотите! – отрезала врачиха, перевязывая прокушенный палец, и уже в дверях добавила: – А когда сдохнет – на помойку выкиньте!.. Туда, где подобрали эту дворнягу…

– Ладно, ладно, ступай откуда пришла! Лекарь недоученный… Ишь, больного щенка испугалась! – не сдержалась и Зоя Ивановна, запирая дверь.

Она вернулась к Тошке, опустилась на колени перед креслом, заговорила ласково, заботливо:

– Ну что, кусака? Раз врачей не любишь – сама лечить начну. Но знай: если помрёшь – на меня не обижайся. Понял?