Андрей Симонов - Удивительные и необыкновенные приключения Лады и маленькой феи добра и справедливости

Гаврош уже знал о трудностях езды на дачу в пятницу, о бесконечных пробках. И уверенно сказал: «Я покачусь на своей доске позже вас. Но уверен, что обгоню вас. И буду раньше вас в деревне. Моя доска на колёсиках довезёт меня быстрее до деревни, чем твой жигулёнок «копейка». И он заключил с отцом пари, кто быстрее доедет до деревни. Отец Гавроша, загрузив семейство в машину, выехал на дачу в 5 часов вечера. Повторяю, что путь для машины тут был простой: сначала по их городской магистрали до 3-го кольца, по 3-му кольцу минут тридцать ехать до другой городской магистрали, и по ней ехать прямо прямо до окружной дороги. Там городская магистраль переходила за МКАДом в федеральное шоссе. И по этот трассе надо было ехать девяносто километров до шоссе, которое уже сворачивало на их деревню: ещё двадцать километров. Теоретически, если ехать ночью со средней скоростью, то путь на машине занимал два часа. Практически же этот путь зависел от дня поездки и часа выезда. В будние дни – это было часа два с половиной, три. В пятницу же вечером один из соседей по даче умудрился выехать из дома в Москве в 5 часов вечера и приехать в деревню в 12 часов ночи. Быстрее доехать до деревни из-за пробок в пятницу вечером у него не получилось. И так многие москвичи, приезжавшие в деревню из Москвы в пятницу, добирались до неё в 12 часов ночи, выехав в 5 часов вечера. И шутили. В пятницу – после работы – лучше всего выезжать в деревню на ночь. В 10-11 часов вечера выехал, и в 3 часа уже в деревне. Доехал за четыре часа. Ну а тем, кто боялся ездить по ночам, они рекомендовали выезжать на зорьке в субботу рано утром. Завзятые рыбаки, так, по привычке, и делали. Вставали в субботу в Москве – как будто на утренний клёв в 4-5 утра и выезжали в деревню. И в 8 утра – к утреннему завтраку – уже была в деревне. Отец Гавроша был ещё начинающий дачник-автомобилист. И ещё не обладал горьким опытом поездки на дачу по пятницам вечером, после работы. Через час, в 6 часов вечера, Гаврош, нацепив рюкзак на спину, встал на доску с колёсиками и двинулся в путь в деревню. Гаврош через арку дома выехал на магистраль. Трудности начались уже в начале пути. Ехать по магистрали Гаврошу было трудно. Не из-за скорости машин. Он их вполне смог бы перегнать на своей доске. Ибо машины в этот час везде ползли как черепахи. Трудности были в управлении доской. Отталкиваясь ногой, он терял управление доской. И ему трудно было манипулировать в узких проходах между машинами. И он в мыслях попросил Маленькую Фею: «Помоги мне. Чтоб у меня была не простая доска на колёсиках, а «Чудо-Доска-самокат». Чтобы «Чудо-Доска– самокат» сама катилась по улицам Москвы и сама управляла своим движением. И в ту же секунду Гаврош почувствовал, что его доска на роликах получила самостоятельное движение.

Доска сама покатилась по улице. И сама управляла направлением езды. Гаврошу оставалось лишь мысленно командовать, быстрее или медленнее катиться. Гаврош понял, что при езде на доске-самокате по городским магистралям скорость совсем не нужна. Тут пешеход бегом быстрее добежит до цели. Главное тут – манёвренность «чудо «доски-самоката». Проехав по уличной магистрали минут десять, Гаврош так же, как ни странно, застрял в пробке. Всё, что было ругом – стояло намертво. Впереди могло быть всё, что угодно. Это и авария, перегородившая проезжую часть. Тогда это надолго. Пока автоинспекция приедет. Это и сломанный светофор. Это и самое простое: переизбыток машин на улице, когда их чересчур много. Плотно застряв в пробке, Гаврош пытался свернуть или вправо или влево. Но и справа и слева плотной стеной стояли легковые машины и «газели», троллейбусы, автобусы и микроавтобусы. Грузовые машины и громадные фуры. Он был заперт в плотном коридоре намертво стоящих машин. Взяв «Чудо-Доскy-самокат» в руки, Гаврош с трудом вклинился в узкую щель между авто и выбрался на тротуар. Катиться здесь на «Чудо-Доске-самокате» тоже было не очень удобно. Много пешеходов. Ненароком на кого-нибудь налететь можно. Но здесь хоть было движение вперёд. И Гаврош покатил на своей «Чудо-Доске-самокате» по тротуару для пешеходов. По проезжей части катиться было невозможно. Так Гаврош приобрёл первый опыт, освоив тротуар для пешеходов. Гаврош очень быстро докатился до Третьего кольца. И здесь его ожидали новые серьёзные испытания. Во-первых, здесь, как правило, не было пешеходных тротуаров. И, во-вторых, пробки здесь были постоянные, это были, так называемые, «движущиеся пробки». Когда плотно спрессованные массы автомашин двигались со скоростью пешехода. Но главное, что движение автомашин всё же было, пусть и со скоростью пешехода. Но сообразительный Гаврош и тут нашёл выход из положения. Он с превеликим трудом, протискиваясь между плотно едущими в ряду машинами, пробрался на центральную разделительную полосу, разделявшую два ряда потоков машин, едущих друг другу навстречу. И по этой центральной полосе он, облегчённо вздохнув, помчался вперёд. «Движущаяся пробка» ыла бесконечной. И за время своего пути, он так и не увидел ни её конца, ни её начала. Вероятно, пробка замыкалась на кругу. Быстро добравшись до нужной магистрали, он попробовал свернуть со своей центральной полосы в крайний ряд. Чтобы съехать с Третьего кольца. И удалось это ему только пешком, держа в руках «Чудо-Доску-самокат». И, наконец, по пешеходному тротуару нужной, магистрали Гаврош покатил в сторону МКАДа, пугая многочисленных прохожих. И вот он докатил до МКАДа окружной московской дороги – и пересёк её по своей городской магистрали. Она здесь переходила в Федеральное шоссе российского значения. И тянулось оно до Сибири. И тут – снова гигантская пробка. Два потока машин здесь сталкивались, мешая друг другу: первый поток с городской магистрали, а второй – поворачивающий со МКАДа на Федеральное шоссе.