Павел Катаев - Алтайское солнце

Невдалеке от дороги все увидели трактор. Окружённый пылью, трактор пахал целину. На бурой степи словно бы расстелен был большой чёрный лоскут вспаханной земли.

Дядя Гриша посигналил, все пассажиры в кузове замахали руками.

— Привет Медведеву, привет! — крикнул Павел Бородин, обнажая свои белые, как бы сточенные зубы.

Женька обрадовался, словно не Медведев сидел в кабине трактора, а отец или какой-нибудь близкий Женькин друг.

— Знаешь Медведева? — спросил мальчик, толкая в бок Веру. — Это он первую борозду провёл!

— Конечно, знаю! — крикнула в ответ Вера, стараясь перекричать гул мотора и свист встречного ветра.

Наконец приехали. Грузовик остановился в ложбинке возле железной бочки, где во время уборки хранилось горючее для комбайна. Все выпрыгнули из кузова на землю. И вскоре же все разбрелись по полю.

В ясном осеннем воздухе фигурки людей казались игрушечными.

Дима достал из-за пазухи альбом, карандаш и принялся рисовать.

А Женя, Вера и Мила Ерёмина зашагали по неровному полю туда, где, присев на корточки и заслонив ладонями пламя спички, дядя Гриша пытался поджечь стерню.

И вот жёлтое низкое пламя, иногда невидимое в лучах солнца, побежало по жёлтому полю, оставляя за собой чёрное дымящееся пространство.

Вместе с друзьями Женя медленно шёл поодаль, вглядываясь в огонь, казавшийся таким добрым, ручным, шёлковым. И как-то очень по-домашнему, словно дрова в печке, потрескивала горящая стерня. И всё же Жене неизвестно почему было тревожно, даже страшно — в шуме горящей стерни слышалось громыхание, словно грохочет гром или же какой-то великан трясёт за край огромный кусок кровельного железа.

Погода внезапно, как-то сразу изменилась. Небо вмиг покрылось тучами, сделалось мрачно, холодно. Пламя засветилось в наступившем сумраке. Оно не останавливаясь бежало и бежало вперёд, съедая всё новые и новые пространства жёлтого, скошенного поля.

А ведь только та жёлтая стерня и могла как-то скрасить наступившую вдруг унылую серость.

Женя посмотрел на небо и снова, уже в который раз, убедился в той приятной истине, что, наверное, нет на свете такой огромной тучи, которая может целиком закрыть всё небо над степью. Вдали, у горизонта, по всей окружности неба сияла белёсая полоса чистого неба. Посреди же неба то здесь, то там образовывались в тучах разрывы. В эти разрывы, на глазах меняющие очертания, светилось ярко-синее небо. Оттуда, как из щелей в гигантской крыше, падали на степь лучи солнца, напоминающие свежий тёс.

Голубые просветы и золотые лучи вселяли в душу надежду, и мелкий, холодный дождь, который сыпал и сыпал с неба, не казался таким уж унылым и безысходным.

Мила Ерёмина хлюпала носом и частенько останавливалась, замирала, словно бы у неё не осталось сил двигаться дальше.

— Что с тобой? — спросил Женька, подходя к девочке.

— Ничего, — чуть слышно ответила Мила и поёжилась.

— Чего же ты стоишь?

Девочка с удивлением взглянула на Женю.

— Любуюсь, — тихонько прошептала она. — Здесь очень красиво! Верно?

До сих пор, возможно, Женя и не отдавал себе отчёта в том, почему его так волнует этот осенний день. Ведь мальчик прекрасно понимал: всё, что здесь происходит, — самое обычное сельское дело. Люди убирали урожай и жгут в полях стерню. И делается это вовсе не для красоты. Появится пепел, а пепел — это удобрение. Что же касается игры солнечного света, громыхания пламени, слепого дождя и порывистого ветра, так это нечто постороннее, на что и внимания-то не следует обращать. И вдруг оказывается, Миле Ерёминой тоже нравится этот день, она тоже считает его красивым! Ну конечно же, здесь необыкновенно красиво! И Женька чувствует эту красоту всей душой.

Под вечер, возвращаясь домой, Женька ёжился в кузове грузовика от холода и ветра и думал, что каждый день, даже самый-самый обычный, может запомниться навсегда.

Вдруг раздавался стук в стену, и всем уже было ясно — Пастуховы предупреждают о своём намерении навестить Дроздовых. Николай Сергеевич — он в этот вечерний час лежал на кровати и читал журнал «Радио» — в ответ стучал кулаком в стену и, скинув ноги на пол, начинал засовывать их в домашние тапки. Ольга Георгиевна, сидевшая в уголке на стуле и зашивавшая дырку на Женькиной рубашке, поднималась, складывала шитьё и кричала:

— Ждём-ждём!

Женя уже подобрался к тому месту в книге, где Робинзон Крузо на самодельном плоту перевозит на берег необитаемого острова с потерпевшего крушение корабля разные припасы. Мальчик понимал, что книжка от него никуда не убежит. Можно и завтра почитать. Единственное, что беспокоило Женьку, так это сам Робинзон Крузо, который, если за ним хорошенько не следить, начнёт лениться и перевезёт не так много припасов, как хотелось бы…