Александр Батров - Барк «Жемчужный»

— А тетушка ведь писала мне, что Чиро весь белый… Ах, старая шутница! — смеясь, произнесла Джинетта.

Пришел ее муж, грек, виноградарь из окрестностей Пирея, и, увидев черного козленка, стал тоже смеяться.

Что же, смеялись и мы, да простит нас почтенная синьора Клементина!

Фимке Денисову с голубями не посчастливилось. Рыжий кот Берендей выкрал у него египетскую голубку, а голубь, не выдержав одиночества, улетел в неизвестном направлении.

Пропал и кот Берендей.

А на другой день во дворе стало известно о том, что Фимка Денисов — страшный человек… Убил Берендея. И не просто убил, а повесил в Пузановском парке, в полночь, при свете месяца, на самой высокой акации. Сообщила об этом Верка Хорькова. Фимка ничего не сказал в свое оправдание. Он лишь хмыкнул носом и как-то странно вызывающе усмехнулся.

Он подолгу всматривался в голубое небо и ждал, не появится ли там его египтянин? Нет, египетский голубь не возвращался. И всему виной был кот Берендей….

Мальчик печально глядел на опустевшую голубятню. Он плохо спал. Всю ночь, до самой зари, ему снились голуби. Он одиноко бродил по городу, молчаливый и хмурый, и, возвращаясь домой, без конца рисовал на листках бумаги своих пропавших любимцев, египетских голубей. Завести бы другую пару! Но породистые голуби стоят дорого, А дома с деньгами туго. Матери надо купить путевку в санаторий. Ему, Фимке, нужны новые башмаки. К тому же надо помогать бабке Александре…

Мать Фимки втайне радовалась исчезновению птиц: теперь мальчишка возьмется за какое-нибудь настоящее дело.

— Брось о них думать, — сказала она. — Погляди на себя, какой ты кислый. Да что с тобой?..

— Зуб болит! — солгал Фимка и снова принялся рисовать своих голубей. Вскоре все Фимкины карманы были заполнены этими рисунками.

А ребята во дворе решили судить пионера Денисова. Все собрались в садике, под тенью яблонь. Не пришла лишь Верка Хорькова. Сославшись на головную боль, она решила следить за судебным процессом, сидя на балконе, откуда хорошо было слышно и видно, что делается во дворе.

Первой выступила Галина Силина, длинноносая, как гречанка, девочка:

— Жестокости не место в пионерской организации! Коты едят голубей, а мы — мясо вола… Из этого не следует, чтобы волы вешали нас ночью в Пузановском парке на акации…

Фимка, состроив презрительную гримасу, заметил:

— А разве волы кружат в небе, как голуби?.. — Он хотел сказать, что голубь — это надежда людей, сражающихся за мир.

Но тут поднялась маленькая Юлька, дочь водителя автобуса.

— Очень славный был кот Берендей… — всхлипнула она.

— Кота жалеете, а голубку вам не жалко! — крикнул Фимка со злостью.

Но все глядели на него сурово, осуждающе.

— И кота жалко, и голубку жалко, — вздохнув, произнесла Марта Бахарева, светловолосая тихая девочка. — Ведь кот Берендей глупый. Будь у него ум, никогда бы не тронул птицу… А ты, Фимка, не кот, а человек, ум у тебя есть, а ты взял и убил животное! Ты хуже Берендея!

— Это я хуже? — Фимка прищурил правый глаз и спросил: — А как же вы узнали о Берендее?

— Сказала Верка Хорькова.

— Врет она! — заявил Фимка торжествуя.

Он пристально взглянул на Верку, сидящую на балконе в соломенном кресле.

— Верно, сказала неправду… Это только мне так приснилось ночью! — не выдержав Фимкиного взгляда, крикнула с балкона Верка. С этими словами она шмыгнула в комнату и даже захлопнула за собой двери.

Наступило неловкое молчание. Все думали о Верке. Но что с нее взять? Глупая девчонка. И как все поверили ей?..

— Так, а где же Берендей?

— В моем сарае арестованный, сидит на одних мышах и воде, — сказал Фимка. Он улыбнулся. Сейчас перед ним все будут смущенно извиняться… Но, странное дело, на него глядели еще суровей.

— Пойду, — заявил Фимка обиженно.

— Нет, ты никуда не пойдешь! — остановил его Петр Соболь из ремесленного училища. — Ты нам скажи, отчего все время молчал?

— Оттого, что гордый!

— Дурак ты, а не гордый! — не сдержавшись, крикнула Галина Силина. — Ты был обязан немедленно оправдаться, чтобы никто не смел говорить, будто среди нас, пионеров, находятся кошкодавы!

— Надо строго наказать Денисова! — потребовала Марта Бахарева.

Тут из Фимкиного кармана выпали листки, на которых были изображены египетские голуби.

Суровые судьи посмотрели на эти листки:

— Выйди, Денисов, за ворота, а мы будем совещаться!

Минут через десять подсудимый вернулся и выслушал приговор.