Николай Дружинин - Жила-была девочка…

— Вы на маму не сердитесь. Я в книжке одной читала, что болезнь это. Ее бы полечить…

— Пойдем к директору, — предложила Наталья Федоровна.

— Нет! — твердо сказала Юлька.

— Но почему? Расскажешь ему…

— Нет!

— Но мне же рассказала…

— Вам — можно. А он — нет, он не поймет.

И не пошла. А Наталья Федоровна не раз потом вспоминала эту Юлькину фразу. Директор Наталью Федоровну действительно не понял. Когда она передала ему содержание беседы с Юлькой, вздохнул и сказал:

— Вы-то чего собственно волнуетесь? Сами говорите, что девочка хорошая. Значит, школа сумела ей дать основные принципы нашей морали. Чего же вы еще хотите? Учится слабо? А у вас что, все остальные — отличники? По каким предметам у нее двойки? — выслушав, снова вздохнул. — Хорошо, я поговорю с преподавателями, чтобы исправили. А этой вашей… Смирнова, что ли? Так вот, посоветуйте ей после восьмого класса в техникум пойти.

— Да не может она в техникум!

— Это еще почему?

— С ее знаниями…

— О знаниях пусть сама позаботится, — перебил директор. — К тому же, говорят, в сельхозтехникуме постоянный недобор… И не таких принимают.

— А жить она на что будет? — вспыхнула Наталья Федоровна. — Даже если дадут стипендию, она не сможет…

Директор легонько стукнул по столу ладонью.

— Вот что! Давайте в первую очередь думать о нашей школе. Это, кстати, наш с вами прямой долг.

Не добившись ничего от директора, Наталья Федоровна попыталась поговорить с учителями. Но связанная данным Юльке обещанием не рассказывать о ее жизни подробностей, сделала только хуже. Учителя, не зная этих подробностей, но веря Наталье Федоровне, что у Юльки очень трудные домашние условия, стали снисходительны к ученице, и та, быстро поняв это, еще больше замкнулась.

А у директора на все предложения Натальи Федоровны — идти в гороно, в горсовет — был один ответ:

— Да вы понимаете, что предлагаете? Школа на втором месте по успеваемости и учебно-воспитательной работе, а вы требуете все перечеркнуть? Я уже сказал вам, как быть со Смирновой.

— Но я обещала Смирновой, что мы ей поможем. Мы просто обязаны ей помочь. Девочка способная, очень отзывчива на доброту, обладает критическим самоанализом… Вы бы видели, как переживает она каждую свою двойку…

— Лучше бы уроки больше учила, чем заниматься самоанализом.

— Но у нее нет условий.

— Пусть остается и учит в школе!

— Но у нее маленький братишка…

— Послушайте, Наталья Федоровна! У всех есть братишки и сестренки, у всех что-то там происходит в семьях. И вообще, к чему весь этот разговор? Смирнова должна успевать. Нет условий — пусть напишет заявление, будем хлопотать об интернате.

Убедить его было невозможно. Оставалось лишь всеми силами тянуть Юльку до экзаменов, сделать все возможное, чтобы она их сдала, и постараться как-то помочь ей после школы.

А Юлька замыкалась все больше, и все слабее делалась ниточка взаимного доверия, протянувшаяся между учительницей и ученицей после того откровенного разговора. Видя это, Наталья Федоровна нервничала. И здесь она допустила свой главный просчет: привлекла на помощь Женю.

Чем руководствовалась она в своем решении? Женя общительна, Юлька ей явно симпатизирует. А раз так, то Женя сможет сломать ледок Юлькиной отчужденности и, конечно же, подтянет ее в учебе.

Женя, всегда охотно берущаяся за выполнение любых поручений, не отказалась и на этот раз. И через некоторое время сообщила классной руководительнице, что она уже подружилась с Юлькой.

А потом пришла разгневанная мать Жени.

— Вы к кому прикрепили мою дочь? — без всяких предисловий начала она. — Там же вертеп! А вы невинное существо посылаете в эту компанию. Да могу ли я спокойно жить на свете, если знаю, что моя дочь по вашему приказу общается с разными подонками? Я буду жаловаться.

Напрасно пыталась Наталья Федоровна сказать что-то в оправдание Юльки. Мать Жени не хотела ее и слушать.

Сгорая от стыда, чувствуя, что делает совершенно не то, с трудом уговорила Наталья Федоровна мать Жени не поднимать шума, повременить: оставались считанные дни до начала экзаменов, которые так много значили для Юльки.

Но самый сильный удар нанесла ей Женя.

Как-то Наталья Федоровна случайно увидела Женю и Юльку вместе. Они шли по улице и так увлеченно и весело разговаривали, что Наталья Федоровна в душе позавидовала им и порадовалась тому, что девочки, кажется, подружились по-настоящему. После разговора с Жениной мамой, боясь, что Юлька снова окажется одна, она словно бы случайно спросила Женю: