Мариэтта Чудакова - Рассказы про Россию. 1861—1922

В те годы у всех на памяти были строки Федора Глинки:

Мужчины в головном уборе в Кремль не входили – как в церковь.

В ночь на 2 ноября 1917 года юнкера сами ушли из Кремля – по многим воспоминаниям, чтобы избежать его полного разрушения. Большевики не остановились бы перед этим: уже повреждены были колокольня Ивана Великого, патриаршая ризница, стояла без вершины Беклемишевская башня, пробита была Спасская башня… На ней остановились знаменитые куранты.

2 ноября, узнав об артиллерийском обстреле Кремля, подал в отставку народный комиссар (нарком) просвещения – член только что созданного советского правительства А. В. Луначарский.

Он заявил, что не может смириться с разрушением важнейших художественных ценностей, а также с тысячами жертв, с ожесточением борьбы «до звериной злобы».

По его собственным воспоминаниям, Ленин, узнав об этом, сказал ему буквально следующее (на мой взгляд, плохо укладывающееся в голове):

«Как вы можете придавать значение тому или другому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем только могли мечтать в прошлом?»

В этом рассуждении поражает среди прочего узость культурного кругозора – слепая вера в идею прогресса , ошибочно распространенную и на искусство.

А ведь, казалось бы, любому думающему человеку понятно, что совершенство античных статуй, живопись Рафаэля, красота Успенского собора в Московском Кремле – все это так и не было превзойдено в последующие века, несмотря на очевидный технический прогресс!..

Боевые действия шли всю ночь на 3 ноября.

Кремль окончательно был взят только утром.

По всей Москве началось разоружение юнкеров. Оно сопровождалось массовыми расстрелами – большевики быстро входили во вкус новых способов обращения с согражданами.

5 ноября 1917 года по всем церковным правилам избрания патриарха слепой старец Зосимовой Пустыни Алексий в храме Христа Спасителя (тогда еще не взорванном) перед Владимирской иконой Божией Матери вынул жребий – из трех священнослужителей он пал на митрополита Тихона. Он и стал патриархом.

Ему предстояло в последующие годы сыграть важную и тяжелую роль в жизни страны.

10 ноября 1917 года погибших большевиков (красных) хоронили у Кремлевской стены. Так как было очень много красных флагов, с того дня Красная площадь, название которой было связано с одним из давних значений русского слова «красная» – «красивая» (красна девица русских сказок), теперь связалась с красным цветом – любимым цветом новой власти: с ее Красной гвардией, Красной армией и прочее.

А через три дня, 13 ноября, в церкви Вознесения Господня у Никитских Ворот (Большое Вознесение; в ней, как известно, венчался с Натальей Гончаровой Пушкин) отпевали более двухсот юнкеров, кадетов и офицеров, погибших главным образом в боях у Никитских Ворот.

По преданию, едва ли не в тот же день под впечатлением панихиды и похорон Вертинский написал песню, надолго ставшую в России любимой (но не исполнявшейся по «советскому» радио):

…Вокруг церкви Вознесения собралась многотысячная толпа. После отпевания похоронная процессия двинулась по Тверскому бульвару, а затем по Тверской и Петроградскому шоссе (нынешнему Ленинградскому проспекту) на Всероссийское военное братское кладбище героев Мировой войны – близ церкви Всех Святых (за нынешней станцией метро «Сокол»).