Али Стэндиш - Всё из-за тебя, Итан

Это было моё предложение. Может, Бостонский колледж и не станет посылать скаутов в Палм-Нот, но что мешает Родди самому подать заявку на стипендию? А летом они с папой поработают над видеоинтервью для поступления.

– Пару дней? А потом что? Вернётесь?

Я киваю, сделав вид, что не заметил, с каким облегчением она выдыхает.

– Здорово! В смысле, я рада, что ты сможешь снова её увидеть.

– Я тоже. – Чтобы скрыть дрожь в голосе, я так лихорадочно глотаю воздух, что закашливаюсь. – Жаль только, не увижу лица Сюзанны, когда она поймёт, что тебя покажут по телевизору.

Корали, закатив глаза, скрежещет зубами, изображая разъярённую Сюзанну, и мы оба хохочем.

– Ну, что ещё рассказала тебе бабуля? – непринуждённо спрашивает Корали, наконец успокоившись.

– Сперва приняла меня за кого-то другого, потом говорила, что хочет насладиться последними оставшимися деньками.

Корали опускает глаза.

– Бабуля умирает. Мы уже довольно давно поняли, что она не поправится. Я потому и уехала из Атланты. Жить с папой было неплохо, но я всё равно решила вернуться – помогать Адине и провести с бабулей столько, сколько ей отпущено. А на прошлой неделе привезли оборудование из хосписа. Так делают, только если знают, что ждать больше нечего. Потому-то я и не появлялась в школе.

– Прости, – бормочу я, понурив голову. – Мне нужно было почаще бывать с тобой.

– Но как? Все твои мысли были заняты Кейси. Бабуля ведь прожила долгую жизнь. Когда она умрёт, я буду по ней скучать, но понимаю, что её время пришло. А Кейси была нашей ровесницей. Это совсем другое.

Я замечаю, что двое спящих волчат прижались друг к другу так, что получилось пробитое посередине сердечко. Пока я за ними наблюдаю, один из них теснее прижимается к брату, и сердечко снова становится целым.

– Конечно, я не знала Кейси, – продолжает Корали. – Но мне очень хотелось бы с ней подружиться.

– Она бы тебе понравилась, – киваю я. – Даже очень.

– Мне бы хотелось тебе кое-что сыграть, – объявляет она, доставая из-под кровати скрипку.

– Ты и правда играешь? – вырывается у меня. – Я считал…

– Что я и это придумала? – заканчивает Корали.

– Ну, просто… Я не…

– Да брось, Итан. Сюзанна тебе не врала. Я и впрямь могу наговорить всякого. Но это не потому, что…

Теперь моя очередь её прервать.

– Ты не должна передо мной отчитываться. Ни передо мной, ни перед кем-то ещё.

Честное слово, не стоит. Потому что я знаю, зачем Корали врёт. Бабуля правильно сказала: это её способ помнить о маме. Помнить, что мама жива.

Теперь я понимаю Корали. А кто не понимает – что ж, это его личные проблемы.

– Иногда всё, что у тебя есть, – это хорошая история. Но обычно и этого хватает, – говорит она.

Я киваю.

– Можно я расскажу тебе пару историй про Кейси, как вернусь из Бостона?

– С удовольствием послушаю, – улыбается Корали.

– Ты вроде собиралась что-то сыграть?

– Ага, сейчас. – Она достаёт из футляра скрипку и смычок. – Я тебе сыграю одну песню. Мне просто очень хотелось помочь тебе вспомнить Кейси, когда её не станет. Вот я и написала… Называется «Песня Кейси».

Корали прижимает скрипку щекой, проводит смычком по струнам. Судя по то и дело проскакивающим неверным нотам, она явно не вундеркинд, но с инструментом обращаться умеет. Мелодия, которую она играет, то грациозна и нежна, то беззаботно скачет, меняя ритм. Совсем как Кейси. Словно Корали удалось в одной песне передать всё, что я любил – и люблю.

И мне хочется, чтобы эта песня не кончалась.

Что я знаю о себе

1. Меня зовут Итан Трюитт.

2. Я пробыл в машине один час, сорок семь минут и пять секунд.

3. И ехать ещё очень долго, прежде чем я доберусь до цели.

4. То есть до лечебницы, где я в последний раз увижу свою лучшую подругу Кейси.

5. И буду держать её за руку, пока не придёт время расстаться.

6. Но не скажу «Прощай».

7. Вот что я скажу:

«Нам обоим пора, Кейси. Мне – жить дальше, тебе – на волю».

Потом склонюсь так близко, чтобы только она могла слышать.

И прошепчу: «Спорим?»

Может, Корали этого и не знала, но её решимость спасти детёнышей рыжего волка помогла бы выжить целому биологическому виду. По оценкам Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных США, в 2016 году в природе оставалось лишь от 45 до 60 рыжих волков, плюс около двухсот – в неволе. Это значит, что рыжие волки находятся в ещё большей опасности, чем другие, более известные животные, находящиеся на грани исчезновения, вроде больших панд, горных горилл или белых медведей. В настоящее время единственная в дикой природе популяция рыжих волков обитает в национальном парке на востоке Северной Каролины, остальные содержатся и разводятся в неволе, в зоопарках и питомниках, разбросанных по Соединённым Штатам и Канаде.