Ольга Перовская - Тигрёнок Васька [авторский сборник]

Ужин кончился. Все разошлись на отдых. В столовой потушили лампу.

Васька крепко спал на диване и ничего этого не слышал. Но, как только в доме всё затихло, он проснулся и поднял голову.

Темно… Тихо… И рядом с Васькой нет никого…

И вот этот «страшный» тигр соскочил с дивана, забегал по комнате, натыкаясь на стулья, и заорал с перепугу: «Баум! Ба-а-ум!.. Ба-а-а-ум!..»

Отец и мама услышали его отчаянные крики, но они думали, что он покричит, покричит и успокоится. А Васька не унимался. Сначала он кричал зло и сердито, потом всё жалобнее и под конец стал умоляюще звать отца дрожащим от страха голосом. И мамино сердце не выдержало. Она зажгла свет и пошла вместе с отцом за тигрёнком.

Васька очень обрадовался. Бросился к отцу, обхватил лапами его ноги и стал их лизать и тереться о них головой. Ну конечно, его взяли к себе в спальню. Привязали на длинную цепочку под столиком, на котором стояла швейная машина, подостлали ему мягкий войлок. Васька улёгся и крепко, спокойно уснул.

Прошло несколько дней. Казалось, что Васька всегда жил с нами: так все к нему привыкли.

И какой же славный характер был у него! Он никому не надоедал, не вертелся под ногами, не мешал. Целыми днями он играл в саду или хозяйственно обходил двор, конюшню и разные закоулки. А если устанет, придёт в столовую, растянется на своём диване и поспит.

Васька в точности знал время своего обеда. Бывало, только начнут ему наливать молоко или разбивать в миску яйца, а он уж тут как тут, идёт из сада.

— Вот, Наташа, учись! Васька и тот умеет узнавать время по часам, а ты до сих пор не можешь научиться, — дразнили мы младшую сестрёнку.

Кроме яиц и молока, Васька получал тот же обед, что и все в доме.

А как занятно он ел суп с пельменями или клёцками! Повылавливает зубами все клёцки и разложит их рядком около миски, вылакает жидкий суп, а потом, на закуску, ест клёцки.

Во время еды Васька свирепел. Ложился на пол, клал лапы по обе стороны миски, и тут уж не подходи!

Раз сестра сунулась поправить ему что-то. Васька рявкнул в миску, подавился и тяжёлым ударом когтей рассёк сестре руку.

Собаки были осторожнее нас и сами избегали подходить к тигрёнку, когда он ел. Один только дворняга Майлик отваживался соваться к нему в миску, и Васька, правда с ворчанием, позволял ему это.

Два месяца прошло с тех пор, как Васька сделался членом нашей семьи. Он заметно рос, набирался сил и уверенности. Движения его были ещё по-детски неуклюжи, но иногда, особенно когда Васька подкрадывался, становились вдруг очень быстрыми и ловкими.

Шерсть у Васьки блестела и лоснилась, как бархат. Она была золотисто-красного цвета с яркими чёрными полосами. Полосы доходили до живота. Живот был светло-серый, без полос.

Васька стал гладким и откормленным. Приятно было на него смотреть. Целый день он умывался и лизал свои лапы и живот, отряхивался и прихорашивался. В такие моменты он очень напоминал кошку.

В саду вырыли круглую яму около метра глубиной и шириной. Маленький ручеёк почти до краёв наполнял её водой.

Приходила мама с мылом и щёткой. Отец приносил ведро или кружку, и появлялся Васька с целой оравой ребят.

Он очень любил купаться и этим совсем не походил на кошек.

Ваську поливали из кружки и намыливали зелёным мылом. Потом он лез в яму, становился в ней на задние лапы, а передние протягивал отцу, и начиналось мытьё. Его тёрли щёткой и руками, обливали, полоскали, а он, торжествуя, стоял в яме и сопел от удовольствия. Когда мытьё кончалось, он выбирался на траву, отряхивался, катался и прыгал на солнышке.

Много было с ним возни и хлопот, но зато какой он вырастал красивый!

Со всего города, из окрестных станиц и даже с гор приезжали люди поглядеть на нашего тигрёнка. Они звонили у ворот — мы бежали и отодвигали палку-засов.

— У вас, говорят, ручной тигр имеется? Можно посмотреть? Мы заплатим, если нужно, за посмотрение.

Нам сначала очень хотелось, чтобы они давали нам копейки. Один раз мы набрали так два рубля: по пятаку брали с человека. Но отец рассердился и не позволил нам брать деньги, а только требовал, чтобы смотрели издали, не гладили Ваську, ничем его не угощали и не дразнили.

Нам нравилось, что взрослые люди спрашивали у нас позволения.

— А сколько вас, много? Ну ладно, станьте вот здесь, у ворот. Мы его сейчас позовём. Только смотрите не гладьте и не давайте ему ничего, когда он придёт.