Любовь Воронкова - Село Городище. Девочка из города. Федя и Данилка

В тот же вечер, проводив гостей, мать достала чернила и перо, попросила у Груши бумаги и села писать письмо. Она писала письмо на фронт своему мужу о том, что с делами в колхозе понемногу справляются, что в доме всё благополучно и что ребятишки здоровы и ждут отца.

«…А ещё вот что, - писала она, - нужен мне твой совет. Я взяла в дом девочку Валентинку - сироту, беженку. Думаю, что я это хорошо сделала. Но вот некоторые люди говорят, что напрасно, и ругают меня за это. Что ты скажешь? Как присоветуешь? А может, люди правду говорят, что чужое не приживается?..»

Мать ещё затемно уехала с дровами на станцию.

Когда забрезжило в окнах, дед разбудил Грушу:

- Молодая хозяйка, вставай! Пора печку топить. В школу не пойдёшь сегодня - дома некому.

Груша не могла открыть глаза, не могла голову поднять с подушки. Но дед не отставал:

- Вставай! Телёнок пойла просит. Куры у крыльца собрались, корму ждут. Вставай и подручных буди. А мне некогда с вами долго разговаривать: меня в амбаре ждут!

Дед ушёл. Груша встала и тут же разбудила Таиску и Валентинку:

- Идите помогать. Одной, что ли, мне все дела делать?

- Мои дела, чур, на улице, - сказала Таиска, - а в избе ваши!

Таиска живо оделась. И пока полусонная Груша укладывала дрова в печке, Таиска сбегала на задворки, принесла охапку морозного хвороста, схватила ведро и пошла за водой.

Груша затопила печь. Жарко заполыхали тонкие, хрупкие прутья. Но хворост прогорел, а дрова задымились и погасли. Груша начала раздувать. Дым ударял ей в глаза. Груша сердилась и чуть не плакала с досады.

- А ты что стоишь и только смотришь? - закричала она на Валентинку. - Думаешь, тебе дела нет? Ступай, ещё хворосту принеси!

Валентинка накинула платок, вышла на улицу и остановилась. Как хорошо! Розовые облака в светло-голубом небе, розовые дымки над белыми крышами, острые огоньки на сугробах. И морозец - лёгкий, скрипучий. А в воздухе уже что-то неуловимое, напоминающее о весне…

Валентинка прошла на задворки и вытащила из-под снега охапку хвороста. Груша встретила её на пороге и нетерпеливо выхватила хворост из её рук:

- За смертью тебя посылать! Тут печка совсем погасла, а она идёт не идёт. Правду тётка Марья сказала: ни с возу, ни на воз!

Валентинка молча исподлобья глядела на светло-русый Грушин затылок, на её голые локти с ямочками. Никогда ещё не видела она такого неприятного затылка и таких неуклюжих рук. А голос какой резкий!

«Была бы тётя Даша дома, так ты на меня так не кричала бы, - думала она, - побоялась бы матери. А вот без неё…»

И вдруг пустой, неуютной и печальной показалась ей изба. Словно солнце ушло за тучу, словно погас огонёк, который озарял её.

«Хоть бы скорее вечер! Хоть бы скорее она приехала!»

Но день ещё только начинался, открывая целый ряд неожиданных неприятностей.

- Лезь в подпол за картошкой! - приказала Груша. - Вот бадейка, набери полную!

- Как - в подпол? - спросила Валентинка. - В какой подпол?

- Ну вот ещё, какой подпол! Уж подпола не знает!

Груша подняла дверцу подпола. Валентинка заглянула - там было темно. Ну как это она туда полезет? Вдруг там… мало ли кто сидит! И какая же там картошка?

- Ну что же ты?! - закричала Груша. - Ведь так и печка прогорит, пока ты соберёшься!

- Я не полезу, - прошептала Валентинка. - Я боюсь, там крысы…

- Какие крысы? Просто ты неженка, даже за картошкой слазить не можешь! Правду бабка Устинья говорит - с тобой нагоришься!

- Там темно же…

- Зажги лампу.

Валентинка зажгла маленькую синюю лампу, взяла бадейку и полезла в подпол. Свет лампы озарил земляные стены, кадки, покрытые деревянными кружками, кринки, яйца, уложенные в ящик и пересыпанные золой. Справа громоздился ворох картошки, круглой и крупной, как на подбор. Рядом красовалась жёлтая брюква. Из кучки песка торчали хвостики моркови… Оказалось, что в подполе совсем не страшно. Наоборот, интересно даже!

- Скоро ты? - крикнула сверху Груша.

- Сейчас! Только вот какой набрать: крупной или мелкой?

- Ну конечно, крупной! Мелкая на семена отобрана. Неужели не знаешь?

- Не знаю.

- Ну и чудная же ты! Все знают, а она не знает.

Валентинка еле подняла ведро с картошкой, еле втащила его наверх по лесенке, со ступеньки на ступеньку. На верхней Груша подхватила ведро:

- Ну вылезай скорей! Я телёнку пойло приготовлю, а ты начисть картошки для супа и вымой… И где это Таиска запропастилась? Надо кур кормить, а её нет и нет! И печка нынче что-то не топится. Горе с вами!