Георгий Скребицкий - От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

- Дома. Вон сидит развлекается. Вдруг из кабинета послышался звонкий щелчок, будто хлопнул пистон. Через минуту ещё щелчок.

- Серёжа, бежим посмотрим, что там Михалыч делает.

Мы направились в кабинет, а мама громко крикнула в открытую дверь:

- Осторожней, ребят не подстрели!

- А, заявились, - ответил Михалыч. - Пусть идут.

Мы вошли и прямо бросились к Михалычу:

- Ой, что это? Это нам? Оно настоящее?

Михалыч только посмеивался в ответ на все эти вопросы. Он сидел в кресле у стены и держал в руках хорошенькое одноствольное ружьецо. У другой стены стояла гладкая доска. К ней был приколот лист бумаги, и на нём виднелись чёрные точки - следы попавших туда пуль.

В комнате чудесно пахло жжёным порохом.

- Возьмите стулья, - сказал Михалыч. - Сядьте рядом со мной… Вот так. И слушайте внимательно. Это ружьё я купил вам. Его привёз вчера из Москвы один знакомый. Называется оно «монтекристо». Стреляет оно вот этими патрончиками. В них взрывчатое вещество и пульки. Такой пулькой даже человека можно поранить. Поэтому с ружьём надо быть очень осторожным. Главное - никогда не целиться в человека и вообще, когда идёшь с заряженным ружьём, всё время смотреть, нет ли кого впереди. Поняли?

- Поняли, - весело, в один голос ответили мы.

- Сперва постреляем вместе, - сказал Михалыч. - А потом я вам одним доверю. Но только вот условие: если кто из вас хоть раз допустит небрежность и я узнаю об этом, ружьё отбирается у обоих, кладётся под запор - и конец. Поняли?

- Поняли, - не так уж весело ответили мы.

- Ну, а теперь, - продолжал Михалыч, - кто хочет, может попробовать своё искусство: пострелять вот в эту цель.

- А оно не очень отдаёт в плечо? - на всякий случай осведомился я.

- Совсем ни капли не отдаёт, - ответил он. - Можно даже не прикладывая к плечу стрелять.

Серёжа презрительно взглянул на меня и спросил у Михалыча:

- Папа, можно, я первый выстрелю?

- Конечно, можно. Вот видишь, в середине листа я нарисовал карандашом кружок. Старайся попасть в него.

- Попробую, - улыбнулся Серёжа. Он уверенно взял в руки ружьё, прищурил левый глаз и прицелился.

Щёлкнул выстрел. Мы все трое поспешили к листу - посмотреть, куда попала пуля.

- Эти метки от моих пуль, - сказал Михалыч. - Их я отмечаю красным карандашом. А вот без пометки - твоя, значит. Молодчина, почти в самый центр попал!

- Ну, а теперь ты попробуй, - обратился ко мне Михалыч, подавая ружьё.

Я взял его и попробовал прицелиться. Но руки от волнения дрожали, ружьё прыгало то вверх, то вниз.

- Да ты не волнуйся, - сказал Михалыч. - Целься спокойнее, как Серёжа.

Но, чем дольше я целился, тем ружьё прыгало всё больше. Наконец я, уже не видя никакой цели, нажал спуск. Выстрел - и пулька ударилась в стену, далеко в стороне от доски.

- Эх, брат, - покачал головой Михалыч, - так не годится! Так мы всю стену изрешетим. Мамаша нам задаст на орехи.

Я молча отдал ружьё Михалычу, чувствуя, что я самый несчастный человек на свете. Не то что в цель, в доску попасть не сумел.

Михалыч с Серёжей выстрелили ещё по разу. И Серёжа попал в цель даже лучше, чем Михалыч.

- Да, у тебя рука прямо стальная и глаз меток… - хвалил его Михалыч. Ну, а ты что же, совсем завял? - обратился он ко мне. - Пробуй ещё, а то так никогда и не научишься.

- Я лучше завтра попробую, сегодня что-то голова болит, - уклончиво отвечал я.

- Ничего, ничего. От этого голова не развалится. Ну-ка, пальни ещё разок.

Я нехотя взял ружьё, уже почти без всякого волнения: «Все равно не попаду, только стенку исковыряю». Нехотя прицелился и стрельнул.

- Вот это неплохо! - похвалил Михалыч. - Видишь, хоть не в кружок, а в лист уже попал. Ну-ка, ещё раз.

Я выстрелил ещё раз.

- Да теперь совсем хорошо, прямо рядом с Серёжиной! Ну, брат, ты живо и нас обстреляешь, а говорил, что не можешь.

От такой удачи я сразу подбодрился. Начали стрелять все трое по очереди. Серёжа с Михалычем попадали почти одинаково. У меня дела шли похуже, но тоже не так уже плохо. Хоть в центр я и не мог попасть, но и мимо доски в стенку больше не попадал. Наша стрельба затянулась до самого позднего вечера. Наконец в кабинет вошла мама и сказала:

- Вы что же, всю ночь намереваетесь палить? Фу, какой воздух, всю комнату порохом протушили! Будет, будет!

- Ещё по одному разочку, только по одному!

взмолились мы.

- Ну, по одному, и хватит, - согласилась мама. Она сама присутствовала при этой заключительной стрельбе, и я при ней первый раз тоже попал в кружок.

- Молодцы, молодцы! - похвалила мама. - Идите ужинать, а то всё простынет.