Лев Кассиль: Тёня-Тотя

Кирик тихонько подкрался к ним, прислушался и даже от любопытства поводил в разные стороны своим беспокойным носом, который мама не советовала ему совать куда не надо.

Нет, то были не родители из детского сада, а совсем незнакомые Кирику люди. И пахло от них, как от чужих. Ведь дети знают, что профессию взрослых можно угадать по тому, кто чем пахнет. Вот, например, смуглый остроглазый человек. От него приятно пахнет бензином, как на машине. Должно быть, шофер? Рядом с ним стоит аккуратный майор: у него на погонах две полоски и одна звездочка. И замечательно пахнут новый кожаный пояс и сапоги, блестящие, как новая автомашина.

А майор все смотрит задумчиво на красивую серьезную женщину с такими строгими бровями. А от нее чуточку пахнет каким-то лекарством. Уж, чего доброго, не доктора ли вызвали к тете Тоне?..

Вот, прочно расставив ноги, стоит широкий в плечах человек, от которого попахивает немножко дымком. Может быть, печник-трубочист?

И рядом еще разные граждане. Одна очень загорелая полная женщина говорит громким голосом так, что слова у нее где-то внутри гудят. В руках она держит огромный душистый букет цветов.

Потом еще один, чернявый, приземистый. А другой, наоборот, высокий, с очень худыми длинными руками. И моряк в форме - от него пахнет одеколоном, как от папы, когда он только что побрился. А у одного лицо розовое, веселое, толстый нос блестит, сам толстяк, и пахнет от него вокруг чем-то очень вкусным.

И еще разные люди. И все взрослые. И все Кирику незнакомые. И чем все это пахнет - непонятно.

Люди эти как-то неловко толклись возле входа. Они беспокойно смотрели на дверь, осторожно брались за ручку, прислушивались, вздыхали, отходили, будто не смели войти. И все по очереди читали, что написано там на табличке у входа.

- Детский сад номер двадцать пять Ленинского района, - прочел твердым голосом майор.

- Де-ет-ский са-ад, - повторил нараспев румяный толстяк, от которого так вкусно пахло.

- Номер двадцать пять, - коротко добавил моряк.

- Ленинского района, - закончила густым голосом женщина с букетом.

- Так в чем же дело, товарищи? - спросил майор. - Все собрались?

- Никиты нет Соколова. На постройке занят, - сказал загорелый человек с бензиновым душком.

- Придется без него, - решил майор. - Пошли?

- Да как-то всем сразу так неловко, - проговорил моряк. - Надо бы расспросить, точно ли тут она?

- А вот представитель местного населения, - сказал майор, вдруг обернувшись. - Так сказать, здешний житель.

Здешний житель - это, понятно, и был Кирик - хотел улизнуть. Но моряк сказал: «Стоп!» - и сцапал его за рукав. Другой рукой он приподнял шапочку-тюбетейку Кирика, наклонился, заглянул в лицо и снова надел ему шапочку на макушку, словно снимал крышку у чайника, чтобы посмотреть, не вскипел ли он.

- Ты, браток, из этого детсада? - спросил моряк.

- Нет, я туда, - ответил Кирик.

- Ясно. Это в данный момент. А вообще-то сюда тебя водят?

- Меня уже не водят. Я сам, - обиделся Кирик. - А вы новые родители?

- Кто новый, а кто и старый, - сказал широкоплечий человек.

- Вы записывать пришли? - продолжал Кирик.

- Кого записывать?

- Ну, ребят, чтоб в детсадик водить, - объяснил Кирик.

- Нет, мы друг дружку привели, - сказал майор. - А нас, брат, записали сюда уже лет двадцать пять назад. Ты лучше скажи, тетя Тоня сейчас тут? Знаешь тетю Тоню?

(Странный народ, кто ж не знает тети Тони?)

- Тут, - сказал Кирик, - только она уже больше теперь не работает. Она на пенсию сегодня уходит. Насовсем.

- Вот то-то что насовсем, - тихо проговорил майор. - Войдем, товарищи.

И все они, сразу притихнув, стали осторожненько входить в дверь.

- А вы идите прямо, не бойтесь, - подбодрил их Кирик. Он видел, что они почему-то робеют. - Она вас не заругает. Только вы ноги вытирайте хорошенько. Там половичок.

И все, кто вошел, стали послушно топтаться один за другим на половичке в передней. И кто-то даже наступил женщине с букетом на ногу. И она тихонько ойкнула и сердито посмотрела на румяного толстяка.

- Теперь надо снимать с себя и все вешать, - шепотком подсказал Кирик.

Майор и моряк мигом сдернули фуражки, человек, отдающий бензином, - кепку. Красивая серьезная женщина, от которой пахло аптекой, сняла шляпку и жакет. Та, которая держала букет, стянула косынку с головы. Вкусно пахнувший толстяк сорвал с себя соломенную шляпу и стал осматриваться.