Светлана Полякова - Княжна

Она шагнула на тропинку, по которой вышагивали Король и Королева.

— Здравствуйте, — робко сказала она, потому что в голове ее вертелся один вопрос, будут ли ей тут рады?

Королева остановилась и изумленно уставилась на Анну. На одно мгновение Анна уловила в ее взгляде злость, а потом там появился страх… Она перевела глаза на Короля: тот смотрел на нее с радостью и в то же время опасливо посматривал на венценосную супругу.

Королева взяла себя в руки, спрятала от Анниных глаз истинные чувства и учтиво наклонила голову.

— Здравствуй, девочка, — проговорила она своим резковатым голосом. — Кажется, мы встречались когда-то, очень давно…

— Я бы не сказала, что это так, — рискнула возразить Анна. — Мне кажется, мы встречались буквально две недели назад…

— О, современные дети ужасно невоспитанны, — вздохнула Королева с такой искренней и безграничной печалью, что Анна испытала угрызения совести — ей теперь и в самом деле казалось, что можно было бы и не возражать Королеве. Какая разница, когда они встречались? Если Королеве так хочется…

Но отчего-то Анна снова повторила:

— Две недели, если не меньше…

Может быть, потому что теперь я знаю, как много можно потерять за такой короткий срок?

Король молчал.

— Здравствуй, Король, — не выдержала Анна. — Неужели ты тоже забыл, кто я такая?

Он вопросительно посмотрел на Королеву. Анна была готова поклясться, что он прекрасно узнал ее, но скажет то, что ему будет дозволено, и она не ошиблась.

— Мы и в самом деле встречались, — улыбнулся он так вежливо, что Анне захотелось уйти, только бы не видеть эту улыбку.

Нет, насмотревшись на них, я расхочу быть воспитанной на веки вечные!

— Очень давно, — вздохнула она. — Тогда, помнится, вы были очень сильным и храбрым, Ваше Величество… Тогда вы были готовы идти со мной к Черному Истукану, и еще рядом с вами была Кика… Но это было так давно, что я не удивлюсь, если вы забыли и Кику. Помнится, вы собирались оставить это бо…

Она осеклась и поправилась:

— Это королевство и отправиться вместе со своей возлюбленной в светлые края, чтобы научить ее жить, а не играть в жизнь.

Она развернулась уже, чтобы идти прочь, но обернулась и сказала:

— Передайте поклон королеве-матери… Полагаю, она искренне радуется, глядя на ваше такое безмятежное счастье!

И, сделав книксен, пошла прочь, к Кике.

Иногда, Господи, в болотных кикиморах больше человеческого, чем в Твоих творениях, — думала она, уходя все дальше и дальше от тех, ради кого она шла по лесу и ради кого погибли ее лучшие друзья.

Она шла, и ветки царапали ей щеки: даже природа вблизи Болотной Королевы и ее матери не любила Анну…

Бедная Кика, — думала она. — Вот расплата за самоуверенность: ты всегда считаешь, что тебя поймут, а выходит по-другому…

Как он мог сделать вид, что не знает, кто они такие? Ладно бы одна Анна, но Кика?!

Обида за Кику жгла Аннино сердце. Ах, Хелин, пожаловалась она, я тоже не всегда понимаю людей! Они так много говорят о чувствах, а сами так легко предают своих друзей!

И эта мысль была тоже плохой, потому что где-то внутри рассмеялся Тот, кто говорит внутри, донельзя довольный Анниным замешательством и раздражением.

— Анна, постой!

Голос Короля за спиной заставил Анну ускорить шаг.

— Анна, да подожди же! Я сейчас тебе все объясню…

Она остановилась, не для того, чтобы выслушать его, а чтобы посмотреть в его глаза. Осталось ли там, в его душе, хоть что-то от прежнего Короля?

— Анна, я рад тебя видеть! — он взял ее за руку, но она выдернула руку.

— Что-то я не заметила на твоем лице радости… Или ты теперь так хорошо воспитан, что научился скрывать свои чувства?

— Анна, понимаешь, Королеве нельзя волноваться…

— Ах, я забыла, прости, — усмехнулась Анна. — Можно волновать всех, но не болотных королев… Кика плетет себе веревку, потому что не хочет больше жить, но это не важно! Только бы не нарушить болотный покой! Твои мать и сестра тоже волновали несчастных королев, поэтому теперь покоятся там, где скоро упокоится Кика!

Он отдернул руку и отшатнулся от нее, точно она с размаху ударила хлыстом.

— Кика не сможет жить со мной в дворце, — проговорил он. — Королева и ее мать не любят запаха…

— Свободы, — перебила его Анна. — Все, что остается вне пределов их разума, должно быть уничтожено, чтобы они не задумались. От того, что они задумываются, у бедных особ начинает болеть голова!

Она обернулась и теперь смотрела в его глаза, где-то в глубине ее души поднималась волна жалости, но сейчас эта жалость казалась ей ненужной.