Ока Городовиков - В боях и походах (воспоминания)

— Эх, Басан! Были мы с твоим отцом голые, босые, и все же я стал генералом. Тебе учиться надо. Из тебя человек выйдет. А пока что ты — мелкий хозяйчик.

— Ну и что? Буду хозяйствовать.

— И в коллектив не пойдешь?

Басан промолчал.

— Ну, если так, Басан, то забудь про меня. Не слушаешь добрых советов, живи как умеешь и не обращайся ко мне за советом и помощью.

Басан тогда все же сказал:

— Ладно, дядя, подумаю!

На другой день я снова встретил его:

— Ну как? Надумал, Басан?

Он ответил невесело:

— Пускай будет по-вашему. Скот соседям продам...

— Нет, соседям продавать твой скот мы не будем.

— А куда же его? Раздать даром, что ли? — вспылил Басан.

— Зачем — даром? Государство заплатит. Ты слушай меня.

— Делай как знаешь!Мешать не буду, — согласился Басан.

Мы с Басаном поехали в совхоз. Там договорились, что совхоз купит скот у Басана. К вечеру вернулись в Эльмуту. Хату пришлось поручить соседям. Басан, забрав кое-какие вещички, выехал со мной в Элисту.

Для Басана начался новый путь, нелегкий путь к новой жизни. Не сразу ведь можно характер переломить.

Зато много позже, когда он окончил школу, техникум и поступил в военное училище, он сказал:

— Теперь я понял вашу заботу. Если бы не направили меня на верный путь, неизвестно, что бы из меня получилось. Знаете, дядя, я приложу все силы, а буду таким же героем, как вы. Фамилии нашей не посрамлю.

Басан стал конником. Служил командиром эскадрона в одном из кавалерийских полков.

Как одного из лучших командиров его направили в Москву, в Академию имени Фрунзе. Закончил он ее в 1938 году с дипломом первой степени.

Когда я его поздравлял и упомянул о дипломе, Басан, смутившись, ответил:

— Иначе и быть не могло. Фамилия моя — Городовиков...

Началась война.

Как-то, возвратясь с фронта домой, я получил письмо от Басана. Басан командовал частью, сражаясь с ненавистным врагом в Крыму.

Басан писал:

«Здравствуйте, дорогой и любимый дядя Ока Иванович!

С начала боевых действий не имел времени написать вам о наших боевых делах. Теперь же хочу коротко отчитаться.

Впервые семьдесят первый полк вступил в бой с врагом 19 октября 1941 года, в самый критический период, когда враг захватил Перекоп, Армянск, Ишунь. Полк сражался героически, выдержал восемь дневных атак с танками и четыре ночных, имея в обороне всего шестьдесят два человека: всего только и осталось от нашего полка. Полк удерживал противника в течение девяти дней; я был три раза ранен. Мне предложено было уйти, но я остался до тех пор, пока не было приказано отойти всей

Сорок восьмой кавдивизии. 29 октября наша дивизия отошла; Сорок восьмая дралась так, что если бы дрались так же все, никогда бы не войти в Крым фашистам!

Как вам известно, по всей вероятности, из сводок командования, 29 октября начался отход наших войск. 6 ноября нас окружили под Алуштой, и оттуда я вынужден был уйти партизанить, чтобы до последней капли крови уничтожать врага.

О своих партизанских действиях напишу коротко. Условия исключительно тяжелые. Близок фронт. Очень ограничено пространство. Но мы духом не падаем. Мы бьем и будем бить врага беспощадно. Будьте уверены — Городовиковы всегда останутся Городовиковыми».

Я не без удовольствия подумал, что не ошибся в Басане. «Партизанский генерал» Басан Городовиков прогремел в Крыму. Он имеет много правительственных наград.

А слышали ли вы, ребята, о Льве Михайловиче Доваторе?

В начале войны он был кавалерийским полковником, потом был произведен в генерал-майоры. За доблесть и мужество правительство наградило его орденом Красного Знамени.

Много раз проходил Доватор по вражеским тылам, не раз наводил панику и страх на немцев. Своими смелыми рейдами он воскрешал боевые традиции Первой Конной. Вот точно так же Первая Конная во главе с Семеном Михайловичем Буденным появлялась всегда неожиданно, в самом сердце вражеских войск и приводила в изумление видавших виды белогвардейских генералов.

Как сейчас, помню один из таких эпизодов. Было это зимой. Моя Четвертая дивизия шла по незнакомой, занесенной снегом дороге. Буран с диким воем кружился по полю. Было совсем темно. Каждый командир и боец чувствовал приближение решительного момента. Каждый понимал, что от его осторожности и смелости зависит не только выигрыш боя, но и собственная его жизнь.

— Стой! Без шума, пулеметы — вперед! — приказал я.