— Эх, Басан! Были мы с твоим отцом голые, босые, и все же я стал генералом. Тебе учиться надо. Из тебя человек выйдет. А пока что ты — мелкий хозяйчик.
— Ну и что? Буду хозяйствовать.
— И в коллектив не пойдешь?
Басан промолчал.
— Ну, если так, Басан, то забудь про меня. Не слушаешь добрых советов, живи как умеешь и не обращайся ко мне за советом и помощью.
Басан тогда все же сказал:
— Ладно, дядя, подумаю!
На другой день я снова встретил его:
— Ну как? Надумал, Басан?
Он ответил невесело:
— Пускай будет по-вашему. Скот соседям продам...
— Нет, соседям продавать твой скот мы не будем.
— А куда же его? Раздать даром, что ли? — вспылил Басан.
— Зачем — даром? Государство заплатит. Ты слушай меня.
— Делай как знаешь!Мешать не буду, — согласился Басан.
Мы с Басаном поехали в совхоз. Там договорились, что совхоз купит скот у Басана. К вечеру вернулись в Эльмуту. Хату пришлось поручить соседям. Басан, забрав кое-какие вещички, выехал со мной в Элисту.
Для Басана начался новый путь, нелегкий путь к новой жизни. Не сразу ведь можно характер переломить.
Зато много позже, когда он окончил школу, техникум и поступил в военное училище, он сказал:
— Теперь я понял вашу заботу. Если бы не направили меня на верный путь, неизвестно, что бы из меня получилось. Знаете, дядя, я приложу все силы, а буду таким же героем, как вы. Фамилии нашей не посрамлю.
Басан стал конником. Служил командиром эскадрона в одном из кавалерийских полков.
Как одного из лучших командиров его направили в Москву, в Академию имени Фрунзе. Закончил он ее в 1938 году с дипломом первой степени.
Когда я его поздравлял и упомянул о дипломе, Басан, смутившись, ответил:
— Иначе и быть не могло. Фамилия моя — Городовиков...
Началась война.
Как-то, возвратясь с фронта домой, я получил письмо от Басана. Басан командовал частью, сражаясь с ненавистным врагом в Крыму.
Басан писал:
«Здравствуйте, дорогой и любимый дядя Ока Иванович!
С начала боевых действий не имел времени написать вам о наших боевых делах. Теперь же хочу коротко отчитаться.
Впервые семьдесят первый полк вступил в бой с врагом 19 октября 1941 года, в самый критический период, когда враг захватил Перекоп, Армянск, Ишунь. Полк сражался героически, выдержал восемь дневных атак с танками и четыре ночных, имея в обороне всего шестьдесят два человека: всего только и осталось от нашего полка. Полк удерживал противника в течение девяти дней; я был три раза ранен. Мне предложено было уйти, но я остался до тех пор, пока не было приказано отойти всей
Сорок восьмой кавдивизии. 29 октября наша дивизия отошла; Сорок восьмая дралась так, что если бы дрались так же все, никогда бы не войти в Крым фашистам!
Как вам известно, по всей вероятности, из сводок командования, 29 октября начался отход наших войск. 6 ноября нас окружили под Алуштой, и оттуда я вынужден был уйти партизанить, чтобы до последней капли крови уничтожать врага.
О своих партизанских действиях напишу коротко. Условия исключительно тяжелые. Близок фронт. Очень ограничено пространство. Но мы духом не падаем. Мы бьем и будем бить врага беспощадно. Будьте уверены — Городовиковы всегда останутся Городовиковыми».
Я не без удовольствия подумал, что не ошибся в Басане. «Партизанский генерал» Басан Городовиков прогремел в Крыму. Он имеет много правительственных наград.
БЫСТРОТА, НАТИСК
А слышали ли вы, ребята, о Льве Михайловиче Доваторе?
В начале войны он был кавалерийским полковником, потом был произведен в генерал-майоры. За доблесть и мужество правительство наградило его орденом Красного Знамени.
Много раз проходил Доватор по вражеским тылам, не раз наводил панику и страх на немцев. Своими смелыми рейдами он воскрешал боевые традиции Первой Конной. Вот точно так же Первая Конная во главе с Семеном Михайловичем Буденным появлялась всегда неожиданно, в самом сердце вражеских войск и приводила в изумление видавших виды белогвардейских генералов.
Как сейчас, помню один из таких эпизодов. Было это зимой. Моя Четвертая дивизия шла по незнакомой, занесенной снегом дороге. Буран с диким воем кружился по полю. Было совсем темно. Каждый командир и боец чувствовал приближение решительного момента. Каждый понимал, что от его осторожности и смелости зависит не только выигрыш боя, но и собственная его жизнь.
— Стой! Без шума, пулеметы — вперед! — приказал я.
Читать дальше