Ока Городовиков - В боях и походах (воспоминания)

Мы подошли к роднику, выбивавшемуся из-под черных корней, и напились чистой холодной воды. В лесу начало темнеть. Было слышно, как просыпался наш лагерь. Лес оживал. Как только окончательно стемнело, кавалеристы выступили.

События этой ночи развивались стремительно. Якунин со своей частью внезапно вышел как раз во фланг фашистской мотомеханизированной группе. Прежде чем фашисты успели сообразить, в чем дело, Якунин с ходу развернулся, открыл артиллерийский огонь и удачными выстрелами уничтожил пятнадцать немецких танков. Гитлеровцы всполошились, принялись отчаянно защищаться. Якунин принял бой. Тем самым он привлек на себя группу противника и отвлек внимание от Кулиева. Кулиев, как только увидел, что противник нацелился против Якунина, сильным ударом прорвался на север. Теперь он оказался в тылу немецкой группы, действовавшей против Якунина, и яростно обрушился на нее. Конники принялись уничтожать танки и машины, живую силу противника. Это был великолепный ночной бой, один из тех, которых так боялись фашисты. Они запросили помощь, и к ним спешили уже на подмогу крупные фашистские соединения...

Кулиев расчленил группу. Его часть мигом рассыпалась на небольшие подразделения и в ночной темноте стала неуязвимой. Кулиев уходил все дальше от шоссе — в лес, в болота, где не могли пройти ни танки, ни фашистские машины... На рассвете Кулиев соединился с Якуниным, и днем группа снова «ночевала» в лесах. Противник беспорядочно бомбил лес, болота, не причиняя никакого вреда конникам...

Зашел разговор о метком огне артиллеристов, подбивших пятнадцать танков. Нашей артиллерии немцы боялись и признавали, что она била без промаха.

— Молодцы! — хвалил артиллеристов Якунин.

Мы проходим через сожженную немцами деревню. От домов остались только обгорелые стены да почерневшие трубы. Несколько хат догорало.

— Товарищ генерал-полковник! Глядите-ка: живьем сожгли!

Мы увидели несколько обуглившихся трупов. Старая женщина вышла из-за развалин. Она рассказала нам, что, когда гитлеровцы, разграбив деревню, подожгли ее, несколько стариков не успели выйти из домов и сгорели. В деревне побывали немецкие кавалеристы. Мы не встречали их на полях сражения. Они перерезали всех кур, все растащили, согнали в поле коров. Усаживались по двое возле коровы, начинали доить. Мальчика-пастушонка они забили насмерть. Эх, ведь я тоже был когда-то пастушонком!..

Конники слушали молча, со стиснутыми зубами. Из переулка вышла еще одна женщина, с посеревшим от горя лицом. На руках она несла двух ребят, третий шел, уцепившись за подол. Женщина показала нам свою сгоревшую хату. Глядя на пожарище обезумевшими глазами, прижимая к себе ребят, женщина твердила:

— Куда мне теперь идти? Проклятые! Проклятые!..

Мы помогли ей добраться до партизан. Партизаны подвели нас к лежавшей под деревом молодой женщине. Немцы бомбили лес, и ее убило взрывной волной. Двое ребятишек, еще не научившихся как следует ходить, тормошили ее, будили, не понимая, что мать мертва. Мы с трудом оторвали ребятишек от похолодевшего тела. Мать похоронили. Мы часто видели смерть — война-то ведь не прогулка, на войне везде смерть витает, к смерти в бою привыкли. Но на этот раз я почувствовал, что в глазах у меня защипало...

А Кулиев заставил гитлеровцев пережить четыре страшных дня. Днем он отправлял бойцов в разведку, устанавливал уязвимые места противника. Ночью вел свою часть в атаку. Он стремительно бил по танкам, по машинам, по пехоте, наносил поражение и, прежде чем противник успевал опомниться и ответить на удар, расчленял свою часть на мелкие подразделения и ускользал от преследователей.

За четыре дня Кулиев нанес такое сильное поражение немцам, что задержал всю их группу, направлявшуюся на восток.

Фашисты стали простреливать леса из минометов, сносить деревья артиллерийским огнем. Однажды, когда мы стояли днем в лесу, на опушку вдруг вылетели три мотоциклиста в красноармейской форме. Прежде чем их окликнули, они открыли бешеную стрельбу. Вот оно что! Переодетые фашистские разведчики! Им не удалось уйти далеко — их сразу поймали. В тот же день мы узнали, что немецкие мотоциклисты в красноармейской форме рыщут по всем окрестностям, ищут конников. Немцев выловить было несложно.

Вечером Кулиев снова ушел в тыл к противнику. Он почти не спал, но выглядел свежим, был спокоен, подтянут, чисто выбрит.